"Рудольф Константинович Баландин. Кто вы, рудокопы Росси? (Знак вопроса) " - читать интересную книгу автора

ученый В. Ф. Исаченко, в позднем неолите Белорусское Полесье переживало
демографический взрыв, "когда количество поселений стало удваиваться каждые
200 лет, на что прежде уходили тысячелетия". Не тогда ли отдельные группы
полещуков переселились на северо-запад?
Мне довелось работать на Северном Полесье, где встречаются топонимы:
Пруссы, Пруссики, Кривичи (деревни), Оресса (река). В те годы я не обращал
внимания на подобные названия. Теперь возникает мысль: нет ли в их
распределении каких-то закономерностей, помогающих понять отношения племен в
этих местах? Вроде бы уживались они мирно: пруссы, белорусы, кривичи.
Никаких четких линейных границ, подобных государственным, они не имели. Это
было совместное проживание, взаимопроникновение. Сохраняя собственные
традиции, они уважали обычаи соседей (потому и названия племенные сохранили
на многие столетия).
Вообще-то это совершенно естественно. Войны появились одновременно с
воинами, обособлением вооруженного люда под руководством вождя. А поселения
доисторических племен Русской равнины, судя по археологическим данным, не
имели особых укреплений и не подвергались разграблениям и разрушениям.
Конечно, были территории, где обитали почти исключительно те или другие
племена. Но наряду с этим на обширных пространствах существовали "переходные
зоны", где происходили синтез культур и смешение или активное взаимодействие
племен. По-видимому, к такой переходной зоне и относится древнейшая земля
руссов.
Кстати, в названии племени - руссь и россь - трудно усмотреть
славянскую основу. В летописях славянские племена: поляне, дреговичи,
древляне, волыняне... Сравним неславян: корсь, ливь, чудь. В этом ряду
совершенно естественно встает руссь (россь). В то же время бытовали (правда,
трудно сказать, с каких времен) и другие варианты: русичи, россияне. Эти
варианты тоже могут указывать на некую двойственность; возможно, племя
этнически тяготело к балтам в культуре, в языке - к славянам, а навыки
горного дела переняло у прагерманцев.
Относительно горного дела и вообще истории древних славян хотелось бы
сказать чуть больше, основываясь на высказываниях великого немецкого
мыслителя Иоганна Готфрида Гердера.
"Славянские народы,- отмечает он,- занимают на земле больше места, чем
в истории, и одна из причин этого - что жили они дальше от римлян...
Несмотря на совершенные ими подвиги, славяне никогда не были народом
воинственным, искателями приключений, как немцы... Повсюду славяне оседали
на землях, оставленных другими народами,- торговцы, земледельцы и пастухи,
они обрабатывали землю и пользовались ею... По всему берегу Восточного моря,
начиная от Любека, они построили морские города; Винета на острове Рюген
была среди этих городов славянским Амстердамом (добавим: Трусо, в устье
Вислы.- Р. Б.); они вступали в союз и с пруссаками, курами и леттами, о чем
свидетельствуют языки этих народов... В Германии они занимались добычей
руды, умели плавить металл, изливать его в формы, варили соль, изготовляли
полотно, варили мед, сажали плодовые деревья и, как того требовал их
характер, вели веселую, музыкальную жизнь".
Сам Гердер был из прибалтийских немцев, общался со славянами. Но
по-видимому, о занятии их рудным делом в Германии допустил некоторые
преувеличения. Все-таки в средние века горные работы в германских землях
вело, судя по имеющимся сведениям, местное население, используя при этом