"Дмитрий Михайлович Балашов. Бремя власти (Роман)" - читать интересную книгу автора

Нила и до Инда, словно меч гнева или губительный смерч, прокатилась гибель
на православное христианство. Мусульмане захватили всю Ближнюю Азию.
Погибли в страшной резне конца тринадцатого века христиане Сирии и
Армении, Дамаска, Эдессы и Антиохии, Тира, Сидона, Газы и Акры. Пали
древние церкви, основанные еще первыми пустынножителями и пророками. В
Африке едва устояла одна Абиссиния, а в Малой Азии мусульманские султанаты
турок, сельджуков и османов подступили к самым стенам древнего града
Константина. Уже раздавлена и растоптана копытами чуждых завоевателей
Армения, пленена Грузия и земля ясов-алан попала в плен иноверным. Уже и в
Иране в 1295 году ильхан Газан принял ислам, и вскоре, в 1319 году,
вырезаны несториане персидские. И в те же годы пала, с воцареньем Узбека в
Орде, христианская вера у кочевников-монголов. Исчезли, растаяли к исходу
тринадцатого столетия общины христиан в Китае, умалилось христианство в
Турфане и Индии. А в самой Византии и в сопредельных землях створилось
гибельное разномыслие. Бесконечные церковные споры сотрясают гибнущую
Византию, и сами кесари великого города склонили слух к приятию унии с
Римом. Лишь горсть монахов в горе Афонской еще блюдет истинное
православие, в суровой аскезе добиваясь лицезрения света Фаворского.
А великую некогда землю Руси поделили Литва и Орда, и уже под стены
Пскова и Новгорода, уже на земли Галича и Волыни, уже к Смоленску и Твери
дотягивают властные руки литовских князей, о коих полтора века назад и
слыху не бывало на Руси Великой!
И долго ли простоит еще княженье владимирское, подвластное
мусульманскому хану? И не угаснет ли последний отблеск византийской веры и
там, в Залесской Руси, единственно оставшемся осколке размахнувшей некогда
на тысячи поприщ киевской державы? А с ним, со светом этим, с отблеском
былого огня, не угаснет ли, не обратит ли во снедь иноверцам и сама земля
русичей, не исчезнет ли язык словенск в волнах иных народов? Ибо что иное,
кроме веры, обрядов, отчих заветов родимой старины, способно совокупить и
удержать народ в быстробегущем потоке времен? И, строго оглядевши с
высоты, невозможно было бы не изречь, что да, исчезнет и растворится и
смеркнет совсем свет православия и с ним вместе имя Руси Великой!
Еще тянет дымом пожара сожженной Твери, самого сильного града земли
владимирской, а тверской князь Александр отсиживается сперва во Пскове
(Плескове по-древнему), а оттоле бежит в Литву, под руку великого князя
литовского Гедимина.
Малый прок Залесья: Москва с прилегающими немногими градами осталась
неразоренной и необезлюженной после многолетней распри московских князей с
тверскими. Малый прок, малый, ежели поглядеть с высоты, останок земли,
малый и слабый, ибо не дерзают днесь ни на какую великую борьбу с соседями
князья владимирские. И сам Иван Данилович Калита, брат покойного Юрия
Московского, разделивший великое княжение владимирское с суздальским
князем, не дерзает уже на ратные споры, послушно исполняя наказы хана, и,
бог весть, удержит ли еще власть, вернее, тень власти в родимой земле!
А литовские полки, охапив уже всю землю Руси до Киева, рвутся дальше
и дальше, дерзают спорить с ханом; и, огрызаясь, пустоша землю набегами,
отступают, уходят татарские рати, отдавая Литве город за городом и волость
за волостью. И, поглядев с высоты, кто бы не сказал в те поры, что недалек
день, когда и последние волости русские исчезнут, подчиненные Литвою, и
два великих соперника, Литва и Орда, столкнутся в последнем бою за