"Вольдемар Балязин. Ордынское иго и становление Руси ("Неофициальная история России" #2) " - читать интересную книгу автора

его сопровождала верная жена Анна. Здесь они простились. Здесь же тверской
князь исповедался своему духовнику: "Я всегда любил отечество, но не мог
прекратить наших злобных междоусобий; по крайней мере, буду доволен, если
хотя бы смерть моя успокоит его". Жене своей он горестных слов не говорил,
улыбался ей, обещал привезти из Орды подарки. Анна верила ему. Но от хана
она ждала любых козней и потому провожала мужа в большой печали.
Во Владимире сыновья его, Дмитрий и Александр, пытались убедить отца не
ездить к хану, но решение его было твердо: "Если я ослушаюсь хана, то он
приведет войско на Тверь, и много наших соотечественников погибнет. Лучше я
один умру".
Он приехал в Орду. Через шесть недель Узбек устроил в огромном шатре
суд над ним. Юрий и Кавгадый подготовились к делу основательно, но Михаил до
поры до времени отметал все обвинения. Однако тверскому князю не удалось
убедить Узбека в своей невиновности. Его заковали в цепи, на шею положили
тяжелую колоду, но казнить сразу не стали: то ли поленились, то ли хан хотел
потянуть время, помучить пленника, да и Юрия Даниловича подержать в
неизвестности.
Как обычно, по осени Узбек готовился к походу за Терек на ловлю зверей.
Любил он эту забаву. На месяц, а то и больше бросал он дела, созывал воинов,
вождей, князей, бояр, послов, жен, детей и с большим обозом уходил на юг, в
Персию. Там было раздолье для ловких людей!
Юрий Данилович боялся, как бы охота не изменила настроение хана, как бы
тот не отменил приговор, не простил Михаила. Бывало такое в Орде, и нередко.
Ко всему прочему, князь московский знал о том, что жена повелителя Орды и
многие знатные ордынцы хорошо относятся к пленнику и некоторые из этих
покровителей, а жена особенно, имели большое влияние на хана. Нельзя было
пускать дело на волю судьбы: Михаил, если бы он остался в живых, не простил
бы Юрию судилища.
Войско Узбека с большим обозом расположилось на перекрестке торговых
дорог. В стане ордынцев открылся торг. Веселое дело - большой базар. Но
только не для приговоренного к смерти, вынужденного стоять с колодой на шее
на самом солнцепеке на виду у снующего туда-сюда люда.
Юрий и Кавгадый подошли к Михаилу. Ордынский князь облегчил колоду,
сказал: "У нашего царя такой обычай: если он рассердится на кого-нибудь,
хоть и на племянника, то приказывает надеть на него колоду. А как пройдет
гнев, так и почести вернет и наградит. У нас хан добрый. Он и с тобой так
поступит. Не волнуйся, жди!"
Кто его просил говорить эти слова, для кого он сказал их - для Михаила
или для Юрия? Зачем он сказал это? Чтобы вселить в душу несчастного надежду?
А может быть, для того, чтобы поторопить Юрия? После этого эпизода Кавгадый,
хитрая бестия, стал проявлять заботу о Михаиле. Юрию такое отношение
союзника к своему врагу не понравилось, и он при каждом удобном случае
говорил Узбеку, что пора бы разделаться с пленным губителем невинной
Кончаки - Агафий. Хан хитро отмалчивался. Молчание - знак согласия. Но не
приказ. Разница большая, потому Юрий нервничал еще больше. Ждал. Двадцать
шесть дней ждал. И наконец дождался! Узбек утвердил приговор. И тут же,
боясь, как бы хан не передумал, враги князя Тверского послали в шатер
пленника убийц. Те быстро исполнили приказ.
Узнав о гибели Михаила, Юрий и Кавгадый пришли к месту казни. Ордынский
князь был спокоен. В этом деле он себя не запятнал, не нажил себе врагов.