"Вольдемар Балязин. Последний император ("Неофициальная история России" #13) " - читать интересную книгу автора

"Это утешительно".

Далее в программе говорится:

"Между правительством и интеллигенцией произошел разрыв уже давно,
пропасть увеличивается с каждым днем. В борьбе с революционерами
правительство пользуется крайними мерами устрашения, поэтому и интеллигенция
вынуждена была прибегнуть к форме борьбы, указанной правительством, то есть
к террору".

"Ловко", - написал на полях царь. А общая резолюция, которую он
оставил, прочитав программу, гласила:

"Это записка даже не сумасшедшего, а чистого идиота".

Когда же он прочитал показания Ульянова, данные им на следствии, -
совершенно чистосердечные, без какой-либо утайки, - то его реакция была
иной:

"Эта откровенность даже трогательна".

И действительно, откровенность Александра Ульянова была трогательной.
21 марта он сказал следователю:

"Если в одном из прежних показаний я выразился, что я не был
инициатором и организатором этого дела, то только потому, что в этом деле не
было одного определенного инициатора и руководителя; но мне одному из первых
принадлежит мысль образовать террористическую группу, и я принимал самое
деятельное участие в ее организации, в смысле доставания денег, подыскания
людей, квартир и прочего.
Что же касается до моего нравственного и интеллектуального участия в
этом деле, то оно было полное, то есть все то, которое дозволяли мне мои
средства и сила моих знаний и убеждений".

(Когда Александра Ульянова допрашивали, его сестра находилась в доме
предварительного заключения и была освобождена 11 мая 1887 года, через три
дня после казни брата.)

* * *

В семье Ульяновых узнали о случившемся в Петербурге из письма их
родственницы Е. И. Песковской, и мать арестованных - Мария Александровна -
поехала в столицу.
28 марта она написала Александру III письмо, начинающееся так:

"Горе и отчаяние матери дают мне смелость прибегнуть к вашему
величеству, как единственной защите и помощи. Милости, государь, прошу!
Пощады и милости для детей моих".

Далее Мария Александровна писала: