"Дэвид Балдаччи. Абсолютная власть " - читать интересную книгу автора

наконец, обессилев, перекатывалась, чтобы поменяться с ним местами, либо в
загородном доме ее родителей, где потолки были еще выше, а фрески
скопированы с росписей какой-то римской церкви тринадцатого века. Поэтому
Джек думал, что сам Господь наблюдает, как ритмично двигается на нем
прекрасная и абсолютно нагая Дженнифер Райс Болдуин, и что ему придется
вечно гореть в аду, расплачиваясь за минуты плотских удовольствий.
У женщины на фотографии были шелковистые темно-русые волосы, слегка
завивающиеся на концах. Она улыбаясь смотрела на него, и он вспомнил день,
когда сделал этот снимок.
Загородная велосипедная прогулка. Он только что поступил на
юридический факультет, а она училась на втором курсе колледжа университета
Джефферсона. Это было всего лишь третье их свидание, но казалось, что они
знакомы уже целую вечность.
Кейт Уитни.
Он медленно выговорил ее имя, его рука инстинктивно коснулась ее губ и
ямочки на левой щеке, придававшей ее лицу легкую асимметричность.
Миндалевидные скулы, изящный нос и чувственные губы. Острый, упрямый
подбородок. Джек остановил взгляд на больших глазах с поволокой, которые,
казалось, всегда были полны озорства.
Он лег на спину и поставил снимок себе на грудь, так что она смотрела
прямо на него. При мысли о Кейт он всегда вспоминал и ее отца, с его острым
умом и кривой усмешкой.
Джек часто навещал Лютера Уитни в его маленьком домике в окрестностях
Арлингтона, видавшем лучшие годы. Они проводили время, попивая пиво и
рассказывая разные байки, причем рассказывал в основном Лютер, а Джек -
слушал.
Кейт никогда не бывала у отца, и он тоже не делал попыток встретиться
с ней. Джек узнал о нем почти случайно и, несмотря на возражения Кейт,
захотел познакомиться с ним получше. На ее лице редко появлялось
что-нибудь, кроме улыбки, но отец никогда не был для нее поводом
улыбнуться.
Когда он окончил университет, они переехали в округ Колумбия, и ее
приняли в Джорджтаунскую юридическую школу. Жизнь казалась идиллией. Она
приходила на его первые судебные заседания, где его от волнения била
нервная дрожь, иногда пропадал голос и он едва не забывал, за каким столом
должен сидеть адвокат. Но по мере того как возрастала тяжесть преступлений
его клиентов, ее энтузиазм стал иссякать.
Они расстались на первом году его практики.
Причины были просты: она не могла понять, почему он решил защищать
интересы людей, нарушивших закон, и не могла вынести, что ему нравится ее
отец.
Он отлично помнил, как в этой комнате умолял ее не покидать его. Но
она ушла, это произошло четыре года назад, и с тех пор он не видел ее и
ничего не слышал о ней.
Он лишь знал, что она поступила на работу в прокуратуру штата
Вирджиния, где она теперь, несомненно, занимается тем, что усаживает на
скамью подсудимых его бывших клиентов. В остальном ее жизнь была ему
неизвестна.
Но лежа в постели и глядя на ее улыбку, говорящую ему о множестве
вещей, о которых он так и не узнал от женщины, на которой через полгода