"Джеймс Боллард. Птица и мечтатель" - читать интересную книгу автора

оставалось патронов, а в небе по-прежнему было полно белых распятий, он
заметил карлика - тот скакал по трупам, наваленным на палубе, и сбрасывал
их в воду с помощью двузубых вил.
Затем наступил перелом. Услышав, что огонь прекратился, Квимби принес
патронов. Его впалая грудь и лицо были в крови и в пуху, и он хотел одного
- видеть, как гибнут птицы. Тогда Криспин понял, что победил. Крича от
страха и ярости, он перебил атакующих птиц и застрелил несколько едва
оперившихся сапсанов, улетавших в сторону обрыва. Прошел еще час, река и
притоки вокруг катера покраснели от крови, а Криспин все сидел в башенке и
палил в небеса, дерзнувшие бросить ему вызов.
Потом возбуждение улеглось, сердце перестало стучать как молот, и
Криспин осознал, что единственным свидетелем его подвига, его стойкости в
небесном Армагеддоне оказался маленький, косолапый идиот, которого никто
даже слушать не станет. Была еще светловолосая женщина, но тогда Криспин
не знал о ее существовании. Она пряталась у себя в доме и лишь через
несколько часов вышла на берег и стала бродить среди трупов. Но Криспин не
очень огорчался - птицы, лежащие всюду, куда ни глянь, радовали глаз. Он
велел Квимби возвращаться на ферму и проследил с палубы, как тот спустился
по реке в лодке, пробираясь между вздувшимися телами. Затем, перекрестив
грудь пулеметными лентами, Криспин поднялся на мостик катера, а точнее,
старого каботажного судна, спешно переоборудованного два года назад, когда
впервые появились стаи птиц-великанов.
Понимая, что женщина - единственный, если не считать дурака Квимби,
свидетель его подвига, он решил воздержаться от неосторожных шагов.
"Возможно, она не в своем уме", - подумал он. Криспин ни разу не видел ее
ближе, чем с трехсот ярдов, отделявших катер от противоположного берега,
но на носу катера была установлена подзорная труба, и он довольно хорошо
различал светлые волосы и бледное, надменное лицо. Руки у нее были тонкие,
но сильные, и ходила она в своем длинном, по щиколотку, сером платье,
сцепив пальцы на уровне пояса. Женщина выглядела неряшливо - похоже, она
не следила за своей внешностью. Криспин знал: так бывает, если человек
долгое время живет один.
Часами он стоял на палубе и смотрел, как она бродит среди трупов.
Ежедневно прибой выносил на берег новых птиц. Они быстро разлагались, и
вид их, кроме тех, что лежали в отдалении, уже не вызывал никаких чувств.
Мелкая бухта, где сел на мель катер, находилась как раз напротив дома.
Глядя в окуляр подзорной трубы, Криспин мог пересчитать выбоины в
штукатурке - следы пуль.
Женщина всегда возвращалась в дом с целым букетом перьев. Выпрямившись
во весь рост, сжимая в кулаках пулеметные ленты, Криспин смотрел, как она
идет по мелководью к птице, вглядывается в ее лик, полускрытый темной
водой, затем выдергивает из крыла перо и добавляет его к своей коллекции.
Криспин вновь склонился над подзорной трубой. В узком окуляре
покачивающаяся фигура с ворохом перьев напоминала белого павлина. "Может
быть, она и впрямь не совсем нормальная и возомнила себя птицей?" -
подумал он.
Зайдя в рулевую рубку, Криспин снял со стены ракетницу. На следующее
утро он дождался, когда женщина выйдет из дому, и выпустил над ее головой
ракету, предупреждая, что он здесь король, а птицы - его подданные и
принадлежат ему. Между прочим, это признавал и фермер по имени Хассел,