"Джеймс Боллард. Автокатастрофа" - читать интересную книгу автора

рулем, уставившись на меня с формальным любопытством, словно ее занимал
вопрос: что послужило причиной нашей встречи? Симпатичное лицо увенчано
широким лбом интеллектуалки, глаза смотрели бессмысленным и безответным
взглядом мадонны с иконы раннего Ренессанса. Она силилась постичь чудо или
кошмар, изошедший из ее лона. Только раз на липе промелькнула тень эмоций,
когда она, кажется, впервые ясно увидела меня, и ее рот перекосил правую
сторону лица, словно кто-то дернул струну нерва. Сознавала ли она, что
кровь, покрывающая мои грудь и лицо, принадлежала ее мужу?
Кольцо зрителей окружило нашу машину. Их безмолвные лица выглядели
чрезвычайно серьезно. После короткой паузы все вокруг взорвалось
маниакальной деятельностью. Запели шины, полдюжины машин съехали к
краю шоссе, некоторые облепили разделительную полосу. Вдоль Западного
проспекта образовалась огромная пробка, завыли сирены, и полицейские фары
отразились на задних бамперах выстроившихся вдоль эстакады машин. Пожилой
мужчина в прозрачном полиэтиленовом дождевике неуверенно дергал ручку задней
двери у меня за спиной, словно опасаясь, что машина может ударить его мощным
электрическим разрядом. Девушка с шотландским пледом в руках прижала голову
к окну. С расстояния в несколько дюймов она смотрела на меня, сжав губы,
словно плакальщица, вглядывающаяся в тело, распростертое в открытом гробу.
Не ощущая в этот момент никакой боли, я сидел, держась правой рукой за
перекладину руля. Все еще пристегнутая ремнем безопасности, жена мертвеца
приходила в себя. He большая группа людей - водитель грузовика, солдат в
униформе и продавщица мороженого - прикасались к ней через окно, очевидно,
пытаясь дотронуться до отдельных частей ее тела. Она отстранила их жестом и
освободилась от упряжи ремня безопасности, повозившись неповрежденной рукой
в хромированном фиксирующем механизме. На секунду я почувствовал, что мы --
исполнители главных ролей в какой-то угрюмой пьесе обходящегося без
репетиций театра технологий, в которой участвуют эти разбитые машины,
мертвец, уничтоженный в столкновении, и сотни водителей, толпящихся возле
сцены.
Женщине помогли выбраться из машины. Ее неуклюжие ноги и угловатые
движения головы, казалось, повторяли искаженную обтекаемость двух
автомобилей. Прямоугольный капот моей машины был вырван из гнезда иод
ветровым стеклом, и моему измотанному разуму казалось, что острый угол между
капотом и крылом повторяется во всем вокруг меня - в выражениях лиц и позах
зрителей, восходящем пандусе эстакады, в траекториях авиалайнеров,
поднимающихся с далеких взлетных полос аэропорта. Человек с оливковой кожей
в темно-синей униформе пилота арабских авиалиний осторожно отвел женщину от
машины. По ее ногам непроизвольно струилась тонкая струйка мочи, сбегая на
дорогу. Пилот заботливо придерживал ее за плечи. Стоящие возле своих машин
зрители смотрели, как на заляпанном маслом битуме формируется лужица. В
угасающем вечернем свете вокруг ее слабых щиколоток закружились радуги. Она
обернулась и устремила на меня взгляд, покрытое синяками лицо отчетливо
выражало смесь участия и враждебности. Однако все, что я мог видеть, --
странную геометрию ее бедер, вывернутых ко мне в деформированном ракурсе. И
даже не сексуальность этой позы задержалась в моей памяти, а стилизация
ужасных событий, захвативших нас, экстремумы боли и насилия,
ритуализированные в этом жесте ее ног, напоминающем гротескный пируэт
умственно отсталой девочки, которую я как-то видел в соответствующем
заведении на сцене в рождественской пьесе.