"Джеймс Боллард. Автокатастрофа" - читать интересную книгу автора

человеческого существа навсегда окаменело здесь, в этой сети хромированных
лезвий и изморози стекла.
Через неделю после погребения кассирши, когда мы ночью ехали вдоль
западной стороны аэропорта, Воан вильнул к обочине и сбил большую дворнягу.
Импульс этого тела - когда собаку проносило по крыше - как удар молота или
стеклянный душ убедили меня, что мы и сами едва не погибли в автокатастрофе.
Воан никогда не останавливался. Мне выпадало только наблюдать, как он рванул
прочь - его покрытое шрамами лицо почти вплотную прижалось к
продырявленному лобовому стеклу, - яростно стряхивая со щек снежинки
осколков. Его акты насилия уже стали настолько непредсказуемыми, что мне
оставалась лишь роль плененного наблюдателя. Следующим утром на крыше
стоянки аэропорта, где мы оставили эту машину, Воан спокойно указал мне на
глубокие вмятины на капоте и на крыше. Он уставился на полный пассажиров
авиалайнер, взлетающий в западное небо, его желтоватое лицо собралось в
кучку, как у тоскливого ребенка. Длинные треугольные канавы на корпусе
машины сформировались силой смерти неизвестной твари, ее исчезнувшая
сущность проявилась в новой форме этого автомобиля. Как много загадок будет
в наших смертях и в смертях сильных и славных мира сего?
Эта первая смерть казалась лишь тенью по сравнению с последующими, в
которых участвовал Воан, и с теми воображаемыми, что наполняли его мозг.
Пытаясь истощить себя, Воан разработал ужасающий альманах вымышленных
автомобильных трагедий и безумных ран - легкие пожилых мужчин, пробитые
дверными рукоятками, грудные клетки молодых женщин, пронзенные рулевыми
колонками, щеки юношей, разорванные выступающими частями хромированной
автофурнитуры. Для него эти раны были ключами к новой сексуальности,
рожденной извращенной технологией. Образы этих ран были развешаны в галерее
его сознания, как экземпляры музея бойни.
Сейчас, думая о Воане, тонущем в собственной крови под полицейскими
прожекторами, я вспоминаю бесчисленные воображаемые катастрофы, которые он
описывал, когда мы вместе курсировали по автострадам вокруг аэропорта. Он
мечтал о посольских лимузинах, которые врезаются в сминающиеся танкеры с
бутаном, о полных нарядно одетых детей такси, сталкивающихся лоб в лоб перед
яркими витринами безлюдных супермаркетов. Он мечтал о разлученных братьях и
сестрах, случайно встречающих друг друга в точке столкновения, на стыках
дорог возле нефтеперерабатывающих заводов, когда в этом соединяющемся
металле и в протуберанцах их мозговой ткани, расцветающих под алюминиевыми
насосными камерами и химическими
резервуарами, проявится их бессознательный инцест. Воан измыслил
грандиозное цепное столкновение заклятых врагов: смерть и ненависть,
торжествующие в пылании топлива в придорожной канаве, в живописном
фейерверке на фоне скучного полуденного света провинциальных городов. Он
рисовал в своем воображении специальные автокатастрофы для беглых
преступников, для проводящих свой выходной день портье, затиснутых между
рулем и бедрами любовников, которых они мастурбировали. Он думал об
автокатастрофах для молодоженов, сидящих рядышком после удара о прицеп
дальнобойного контейнера с сахаром. Он думал об автокатастрофах для
автомобильных дизайнеров. Они изранены в своих автомобилях вместе с
неразборчивыми лаборантками - самые абстрактные из всех возможных смертей.
Воан разрабатывал бесконечные вариации таких столкновений: капризный
ребенок и переутомленный от работы врач воспроизводят свои смерти сначала в