"Мэри Бэлоу. Обещание весны " - читать интересную книгу автора

было так хорошо, что большую часть времени Перри даже не воспринимал жену
как самостоятельную, отдельную от него личность. Он мог обо всем говорить с
ней, жаловаться ей, смеяться вместе и был уверен в жене как в самом себе.
Кроме того, Грейс стала просто необходима ему по ночам. Перри всегда
было приятно смотреть на нее, и, делая ей предложение, он ни секунды не
сомневался в том, что жена непременно разделит с ним супружеское ложе. Но не
ожидал, что в этом смысле Грейс окажется для него столь же привлекательной,
как и внешне. Перри занимался с ней любовью гораздо чаще, чем могло бы
считаться нормальным после целого года совместной жизни, и в эту вторую ночь
особенно остро ощущал в постели свое одиночество.
Перигрин считал, что брак его был очень удачным. Вот именно, был.
Теперь он не уверен, что брак таким и остался. Не уверен, что несколько
недель, проведенные в Пангем-Мэнор, не отдалили от него Грейс. Перри не
хотел думать об этом. Он испытывал тошноту, когда такая мысль посещала его.
Но как не думать, если лежишь вот так без сна, один, в холодной постели?
Перигрин одобрял их приезд в родной дом Грейс. Он понимал, что, когда
Пол увез ее оттуда, прошлое как бы отодвинулось. Но оно не исчезло. За
внешними обстоятельствами жизни Грейс скрывалось слишком много горя, боли,
гнева, тоски, непонимания, страха. Он мог бы прожить с Грейс всю жизнь в
полном и мирном благополучии. То была бы разумная и счастливая жизнь. И все
же в ней оставалось бы это нечто. За год, проведенный с женой, Перигрин
узнал, что восхищавшее его спокойствие в глазах Грейс вовсе не было
спокойствием. То была смерть. Она обрекла на смерть все сильные чувства,
переживания, когда уехала с Полом из родного дома.
Грейс должна была ожить снова. Это было необходимо. И потому он рискнул
уговорить ее на эту поездку к родным, хотя и не был до конца уверен в том,
что его надежды оправдаются. С чисто внешней стороны их визит казался вполне
успешным. И отец Грейс, и Мартин, и Этель, по всей видимости, рады были ее
приезду; они приложили все усилия держаться по отношению к вернувшейся более
чем просто корректно. Грейс отвечала тем же. Но Перри не верил, что хоть
один из членов семьи высказался с полной откровенностью о тех тяжелых
событиях. Лорд Поли начал склоняться к этому незадолго до их отъезда и в
последние минуты, казалось, был готов к примирению. Однако достаточно ли
этого?
Хорошо или плохо, что Грейс посетила могилу сына? Хорошо или плохо для
нее самой? Это невозможно понять. Она чувствовала себя несчастной несколько
дней после этого, но никто, кроме Перри, не заметил ее состояния. Во всяком
случае, ни один из членов семьи не сказал о ее посещении кладбища ни слова.
Но Грейс по-прежнему была несчастной. Подавленной. Напряженной, как
тетива лука. Эта напряженность снова сделала жесткими черты ее лица, и
оттого ее красота словно бы исчезла, как это было все пять лет, которые она
прожила в доме брата-священника. Возможно, ей необходимо было пройти через
это, чтобы окончательно и навсегда вернуться к жизни. Вернуться к нему,
Перигрину. Он этого не знал. Но страх поселился в его душе. Грейс перестала
говорить с ним доверительно.
Разумеется, жена разговаривала с ним. Не будь целый год ее постоянным
собеседником, Перри, может, и не заметил бы, что Грейс снова ушла в себя.
Вечером, накануне отъезда в Лондон, они гуляли в парке и несколько минут
веди самый банальный разговор.
- Ты рада, что приехала сюда, Грейс? - спросил наконец Перри.