"Мэри Бэлоу. Настоящая любовь " - читать интересную книгу автора

говорится вслух, тем лучше. До сих пор удавалось хранить все в тайне, так
что кому не следует - тот ничего не знает. Давай молить Бога, чтобы и впредь
было так. Никто из нас не знает, кто еще входит в комитет. Наверное, нам
стоило бы притвориться, будто мы даже не подозреваем, что Алед один из них,
и не говорить об этом в открытую даже среди друзей.
- Алед был для меня больше чем друг, - заявила Сирис в порыве
откровенности. - Я чувствую это сердцем, Марджед. Даже если нельзя об этом
говорить, даже если перед собой нужно притворяться, будто ни о чем не
знаешь, я все-таки знаю. Алед представляет нашу округу в комитете, который
должен решить, как нам проявить свое недовольство хозяевами и, возможно,
привлечь внимание и сочувствие правительства в Лондоне. Ну вот, теперь все
сказано. Я не могу любить такого человека. Не могу.
Марджед снова вздохнула.
- Значит, лучше молча страдать от угнетения и несправедливости? -
спросила она. - Пусть нас гонят с собственных земель, лишают возможности
выжить? Лучше смотреть, как голодают дети? Лучше знать, что семьи вынуждены
уходить в работные дома, где их разлучают друг с другом и где они все равно
погибают от голода? Где их дух будет сломлен еще до того, как угаснет жизнь
в телах?
- О, Марджед! - Сирис посмотрела на подругу глазами, полными слез. - Ты
научилась у своего папы так говорить. Тебя послушать, так бороться с
угнетением - это славное дело, а отказаться от насилия - значит струсить. Но
насилие лишь порождает другое насилие. Вспомни, что случилось с Юрвином. Ах,
прости. Мне не следовало этого говорить.
- Юрвин предпочел бы умереть, чем сидеть дома и бояться поступить так,
как велит ему совесть, - сказала Марджед. - Я горжусь им. Да, это так, хотя
он умер страшной смертью. А Герейнт Пендерин, граф Уиверн, даже пальцем не
пошевелил. Я опустилась до того, что писала ему письма, чтобы напомнить о
том времени, когда мы были друзьями, но ничто не помогло. Да, я не шутила,
когда пожелала, чтобы Алед пошел сегодня и спалил его в собственном доме.
- Нет-нет, Марджед, - возразила Сирис. Подруги замолчали.
Марджед не хотела, чтобы Герейнт вернулся. Слишком глубокую рану он
когда-то ей нанес. Она подружилась с ним в детстве, он казался ей совсем
маленьким, хотя был на два года старше. Она защищала его, несмотря на то что
ее отец вместе с викарием отлучил мать Герейнта от паствы. Она продолжала
защищать Герейнта и после того, как его отослали в Англию, откуда он так и
не вернулся и ни разу не написал ни одному из своих бывших друзей. Она во
всем искала для него оправданий, с горечью теперь подумала Марджед.
С запада по небу плыли облака, тяжелые облака. Скоро пойдет дождь. Она
набросила на голову капюшон и пожалела, что накидка так стара и местами
совсем протерлась. Но денег было в обрез, только на самое необходимое.
Иногда и на это не хватало.
Даже когда Герейнт приехал в Тегфан на похороны матери, она была готова
принять его сторону, хотя он держался замкнуто, высокомерно и говорил только
по-английски - как настоящий джентльмен. Она твердила себе, да и всем
остальным, что он просто стеснителен, что ему нужно время. А еще она была
готова в свои шестнадцать лет влюбиться в его красивое лицо и фигуру. Он
оказался высоким и привлекательным юношей, к тому же внимательным. Но
однажды он весьма ясно дал ей понять, что относится к ней ничуть не лучше,
чем к какой-нибудь из своих лондонских шлюх. А на следующий день, когда она