"Оноре де Бальзак. Поиски Абсолюта" - читать интересную книгу автора

казалось, невозможно было добавить что-нибудь достойное такого убранства.
Благодаря присущему этой семье чувству изящного в нем скопились целые
сокровища. Одно поколение Клаасов увлеклось собиранием прекрасных картин; а
затем, раз уж возникла необходимость пополнять начатое собрание, вкус к
живописи сделался наследственным. Сто картин, украшавших галерею, которая
соединяла задний дом с приемными апартаментами, расположенными во втором
этаже переднего дома, так же, как полсотни других полотен, размещенных в
парадных залах, потребовали трехвековых терпеливых поисков. То были
знаменитые произведения Рубенса, Рейсдаля, Ван-Дейка, Терборха, Герарда Доу,
Тенирса, Мьериса, Пауля Поттера, Вувермана, Рембрандта, Гоббемы, Кранаха и
Гольбейна. Картины итальянские и французские были в меньшем числе, но все
подлинные и значительные. У другого поколения появилась фантазия собирать
сервизы японского и китайского фарфора. Такой-то Клаас был страстным
любителем мебели, такой-то - серебра, словом, у каждого была своя мания,
своя страсть, одна из самых поразительных черт фламандского характера. Отец
Валтасара, последний обломок славного голландского общества, оставил одну из
самых богатых коллекций знаменитых тюльпанов. Помимо этих наследственных
богатств, которые представляли собою огромный капитал и великолепно украшали
старый дом-простой, как раковина, извне и, как раковина, игравший
перламутровыми переливами богатейших красок внутри,- Валтасар Клаас владел
еще деревенским домом на Оршийской равнине. Далекий от того, чтобы, подобно
французам, расходовать все доходы, он следовал старинному голландскому
обычаю тратить только их четверть; двенадцать сотен дукатов в год позволяли
ему быть в своих расходах на одном уровне с богатейшими людьми города. С
опубликованием гражданского кодекса подобное благоразумие оказалось вполне
оправданным. Предписывая равный раздел имущества, глава о наследовании
оставила бы детей почти бедняками и со временем рассеяла бы сокровища
старинного музея Клаасов. Валтасар, с согласия г-жи Клаас, распорядился ее
состоянием так, чтобы каждому из детей обеспечить имущественное положение,
занимаемое отцом. В доме Клаасов упорно сохранялся скромный обиход, что
давало возможность приобретать лесные угодья, которые несколько пострадали
от минувших войн, однако, при хорошем уходе, должны были через десять лет
приобрести огромную ценность.
Высшее общество Дуэ, в котором вращался Клаас, так оценило прекрасный
характер и достоинства его жены, что, по своего рода молчаливому соглашению,
она была освобождена от светских обязанностей, которым в провинции придают
такое значение. Во время зимнего сезона, проводимого ею в городе, она редко
посещала общество, и общество стало собираться у нее. Она принимала по
средам и давала в месяц три парадных обеда. Все поняли, что она чувствует
себя свободнее дома, где, кроме того, ее удерживали страстная любовь к мужу
и заботы, которых требовало воспитание детей. Так вплоть до 1809 года шла
жизнь семейства, столь мало сообразовавшегося с общепринятыми мнениями.
Существование этих двух людей, внутренне богатое любовью и радостью, внешне
походило на всякое другое. В страстной любви Валтасара Клааса к жене,
которую она умела продлить, казалось, как он сам это говорил, нашло себе
применение его врожденное постоянство, и взрастить свое счастье уж, во
всяком случае, было не менее важно, чем выращивать тюльпаны, к чему с
детства имел он склонность, так что это избавило его от необходимости
предаться, по примеру своих предков, какой-нибудь мании.
В конце этого года ум и образ жизни Валтасара подверглись зловещим