"Оноре де Бальзак. Крестьяне" - читать интересную книгу автора

Когда парижанин попадает в деревню, он отрывается от своих прежних
привычек и вскоре, несмотря на всю изобретательность и заботы хозяев,
начинает ощущать, как медленно тянется время. Потому-то, сознавая всю
невозможность постоянно поддерживать разговоры с глазу на глаз, темы которых
исчерпываются очень быстро, помещики и помещицы, нисколько не стесняясь,
говорят: "Вам здесь будет очень скучно". Действительно, чтобы вкусить все
прелести деревни, надо быть в ней заинтересованным материально, надо знать
сельские работы, понимать согласованное чередование труда и удовольствий -
вечный символ человеческой жизни.
Когда приезжий отоспался, отдохнул с дороги и втянулся в уклад
деревенской жизни, ему, ежели он парижанин, да к тому же еще не охотник, не
агроном и носит изящную обувь, ему трудно придумать, на что убить утренние
часы, особенно от момента пробуждения до завтрака. Женская половина общества
еще почивает или занята туалетом и, следовательно, недоступна; хозяин дома
спозаранку отправился по делам; итак, с восьми до одиннадцати - час завтрака
почти во всех помещичьих домах - парижанин предоставлен самому себе. Он
пробует занять свой досуг мелочным обдумыванием, как и во что одеться, но
вскоре всякий источник развлечений иссякает, и писателю, если только он не
привез с собой какой-нибудь совершенно неосуществимой здесь работы, которую
увезет обратно в девственном виде, познав лишь ее трудности, не остается
ничего другого, как шагать взад и вперед по аллеям парка, глазеть на ворон и
пересчитывать толстые деревья. Но чем легче жизнь, тем скучнее подобные
занятия, в том случае, конечно, если ты не принадлежишь к секте
квакеров-прыгунов, к почтенному цеху плотников или к цеху мастеров по
набивке птичьих чучел. Если жить в деревне постоянно, как живут помещики,
можно рассеять скуку, увлекшись геологией, минералогией, энтомологией или
ботаникой; но разумный человек и пробовать не станет пристраститься к тем
или иным занятиям только ради того, чтобы убить две недели. Роскошнейшее
поместье и прекраснейшие замки приедаются довольно скоро тем, кто в них
владеет только видами. Красоты природы кажутся весьма жалкими в сравнении с
театральными декорациями. Париж начинает сверкать всеми своими гранями. Если
тебя не приковывает особый интерес, как у Блонде, "к местам, освященным
стопами и озаренным взорами" известной особы, невольно захочешь
позаимствовать у птиц крылья, чтоб улететь обратно к всечасным потрясающим
драмам Парижа, к его раздирающей душу борьбе.
Прочтя длинное письмо, написанное журналистом, проницательный читатель,
несомненно, предположит, что в смысле утоления своей жажды любви и
пресыщения счастьем наш герой и нравственно и физически достиг того
состояния, которое превосходно передается тупым видом искусственно
откормленной домашней птицы, когда, втянув голову в туго набитый зоб, она
сидит неподвижно, не имея ни сил, ни охоты взглянуть на самую лакомую пищу.
Поэтому-то, закончив свое длинное письмо, Блонде почувствовал непреодолимую
потребность выбраться из садов Армиды[12] леса, принадлежащие Эгам, Суланжу
и Ронкеролю и раскинутые по гребню холмов, у подножия которых протекает эта
очаровательная речка, приобрели большую ценность. Эгский парк занимает
наиболее широкую часть долины между Авоной, окаймленной Эгским лесом, и
большим почтовым трактом, который отмечен на горизонте рядом старых корявых
вязов и идет по возвышенности, параллельной так называемым Авонским горам,
кои и образуют первый уступ великолепного амфитеатра, именуемого Морваном.
Как ни вульгарно это сравнение, но парк, разбитый в глубине долины,