"Оноре де Бальзак. Тайны княгини де Кадиньян" - читать интересную книгу автора

- Вы, следовательно, не думаете, что госпожой де Рошфид руководило
желание наслаждаться в тиши подлинной любовью, любовью, дающей те радости,
что для нас с вами остались еще призрачными?
- Нет, она лишь собезьянничала с госпожи де Босеан и госпожи де Ланже;
в век менее пошлый, чем наш, эти особы, будь сказано между нами, сделались
бы, как и вы, впрочем, личностями столь же замечательными, как Лавальер,
Монтеспан, Диана де Пуатье, герцогини д'Этамп и де Шатору.
- Ну уж! пожалуйста, без королей, моя дорогая. Ах! я хотела бы вызвать
духов этих женщин и спросить у них...
- Но, - сказала маркиза, перебивая свою собеседницу, - нет
необходимости принуждать разговаривать мертвых. Мы знаем живых женщин,
обладающих счастьем. Я более двадцати раз заводила интимный разговор о вещах
подобного рода с графиней де Монкорне: она вот уже в течение пятнадцати лет
совершенно счастлива с этим незначащим Эмилем Блонде; ни одной неверности,
ни одного скрытого помысла; у них и сегодня такие же отношения, как в первый
день; но нас каждый раз беспокоили в самый интересный момент. В этих
длительных привязанностях, как между Растиньяком и госпожой Нусинген, вашей
кузиной де Камп и ее Октавом, скрывается тайна, но мы с вами, моя дорогая,
этой тайны не знаем. Свет оказывает нам чрезвычайную честь, почитая нас за
распутниц, достойных двора Регента[5], а мы невинны, как две маленькие
пансионерки.
- Я еще могла бы этим утешиться, - насмешливо воскликнула княгиня. - Но
наша невинность куда хуже, и недаром чувствуешь себя униженной. Что
поделаешь? Придется богу удовольствоваться этим разочарованием в искупление
наших бесплодных поисков, ведь маловероятно, чтобы для нас расцвел поздней
осенью цветок, которого мы не нашли ни весной, ни летом.
- Дело не в этом, - продолжала после короткого молчания маркиза, на миг
погрузившись в воспоминания. - Мы еще достаточно красивы, чтобы внушить
страсть, но мы никогда никого не убедим в нашей невинности и добродетели.
- Если бы это было ложью, ее бы вскоре, приукрашенную комментариями,
поданную с милыми добавлениями, сообщающими ей правдоподобие, проглотили бы,
как сладостный плод; но заставить поверить в истину! О! Величайшие люди
потерпели на этом поражение, - прибавила княгиня с одной из тех лукавых
улыбок, которые умела передать только кисть Леонардо да Винчи.
- Иногда и глупцы умеют любить, - продолжала маркиза.
- Но на это, - заметила княгиня, - даже у глупцов не хватит
доверчивости.
- Вы правы, - сказала, смеясь, маркиза. - Однако нам следовало бы
искать не глупца и даже не одаренного человека. Чтобы решить такую задачу,
нам необходим человек гениальный. Одни гении способны на младенческую веру,
свято чтут любовь и охотно дают завязать себе глаза. Посмотрите на Каналиса
и герцогиню де Шолье. Если мы с вами и встречали людей талантливых, то они
были, вероятно, слишком далеки от нас и слишком заняты, а мы в то время
чересчур легкомысленны, увлечены, захвачены.
- Ах! я все же не хотела бы покинуть этот свет, не испытав радостей
подлинной любви, - воскликнула княгиня.
- Недостаточно ее внушить, - сказала г-жа д'Эспар, - надо ее испытать.
Я знаю немало женщин, которые служат лишь предлогом страсти, вместо того
чтобы быть и причиной ее, и следствием.
- Последняя страсть, которую я внушила, была чем-то святым,