"Оноре де Бальзак. Луи Ламбер" - читать интересную книгу автора

такой степени был захвачен созерцанием вашей прекрасной души, что, видя вас,
я не мог представить себе ничего, равного вам. Нет, я бы не осмелился
говорить с вами, если бы не услышал известия о вашем отъезде. Какую пытку
причинило мне одно это слово! Мое горе заставило меня понять силу моей
привязанности к вам, ей нет границ. Мадмуазель, вы не узнаете никогда, по
крайней мере я хочу, чтобы вы никогда не узнали, горя, возникающего от
страха потерять единственное счастье, расцветшее для нас на земле,
единственное, бросившее хоть несколько лучей света во тьму моих бедствий.
Вчера я почувствовал, что моя жизнь не во мне, а в вас. Во всем мире для
меня существует только одна женщина, а моя душа поглощена одной мыслью. Я не
смею сказать вам, какой выбор ставит передо мной моя любовь к вам. Желая
обрести вас только по вашей собственной воле, я должен стараться не
показывать вам глубину моих бедствий; ведь они воздействуют на благородные
души сильнее, чем счастье. Я буду умалчивать перед вами о многом. Да, мое
представление о любви слишком прекрасно, чтобы я мог омрачать его мыслями,
чуждыми ее природе. Если моя душа достойна вашей, если моя жизнь чиста, ваше
сердце великодушно почувствует это, и вы меня поймете. Мужчине суждено
предлагать себя той, которая заставила его поверить в счастье; но ваше
право - отвергнуть самое искреннее чувство, если оно не согласуется со
смутными зовами вашего сердца, - я это знаю. Если судьба, которую вы мне
готовите, не осуществит моих надежд, я взываю ко всей нежности вашей
девственной души и благородному милосердию женщины. Ах, я вас умоляю на
коленях - сожгите мое письмо, забудьте все. Не шутите с благоговейным
чувством, слишком глубоко запечатленным в душе, чтобы оно могло исчезнуть.
Разбейте мое сердце, но не терзайте его! Пусть признание моей первой любви,
любви юной и чистой, отзовется только в юном и чистом сердце! Пусть оно
умрет в нем, как молитва умирает в лоне бога! Я обязан благодарить вас: я
провел пленительные часы, видя вас, отдаваясь самым нежным мечтам моей
жизни; не завершайте это долгое, но временное счастье насмешкой, что так
свойственно молодой девушке. Удовольствуйтесь тем, что оставите меня без
ответа. Я сумею правильно истолковать ваше молчание, и вы меня больше не
увидите. Если я обречен на то, чтобы всегда понимать счастье и всегда его
терять, то, как падший ангел, неразрывно связанный с миром скорби, я все же
сохраню чувство небесного блаженства, ну что ж, я сберегу и тайну моей любви
и тайну моих несчастий. Прощайте! Да, я поручаю вас богу, я буду молиться за
вас, буду просить его дать вам прекрасную жизнь: ибо даже изгнанный из
вашего сердца, куда я вошел крадучись, против вашей воли, я не покину вас
никогда. Иначе какую ценность имели бы святые слова этого письма, моя первая
и, быть может, последняя просьба? Если я когда-нибудь перестану думать о
вас, любить вас, счастливый или несчастный, это будет означать, что я
недостоин собственных страданий.

II

Вы не уезжаете! Значит, я любим! Я, бедное, никому не ведомое существо.
Моя дорогая Полина, вы не знаете силы вашего взгляда, но я поверил ему, вы
бросили его мне, чтобы сказать, что я избран вами, вами, молодой и
прекрасной, у ног которой лежит весь мир. Чтобы дать вам понять, как я
счастлив, нужно рассказать вам мою жизнь. Если бы вы меня оттолкнули, для
меня бы все было кончено. Я слишком страдал. Да, моя любовь, благодетельная,