"Джефф Вандермеер. Подземный Венисс" - читать интересную книгу автора

удаленных из организма.
Позади на помосте находилась мемориальная доска в честь павших
хирургов - и новые ряды тел, каждое из которых смотрело перед собой
отрешенным, страдальческим взором истого мученика, но ни одно не походило на
Николь.
Над головой, в ужасно спертом воздухе, провонявшем кровью и густо
гниющими трупами, кружилась пыль и шары наблюдательных видеокамер, усеянные
выпуклыми линзами, бесчисленными, как поры. Из крыльев собора смутно
раздавался шум работы хирургов (так подумал Шадрах): звон скальпеля о
скальпель, будничные мужские голоса, булькающие вскрики. Впрочем, стоило их
вообразить, как призрачные звуки растаяли. А вокруг - и сверху, и снизу -
никого, кто бы шевелился или же не был замурован в стене, точно мертвец.
Сплошная тишь да гладь, и никакого отпора. Мужчина даже растерялся, так
что когда из длинной анфилады послышался дробный шум, он скорее испытал
облегчение, нежели тревогу. По мраморному полу топали чьи-то ноги. Звук не
исчез, но стал еще громче, отчетливей и почему-то жестче, петляя между
колоннами с ихором и кровью.
Шадрах напряженно всматривался сквозь арки, пытаясь отыскать его
источник. Раздался смех - короткий, лающий, невесть откуда. Визг -
протяжный, женский. Затем опять ничего, кроме топота. Вот за колонной робко
мелькнула тень, глазам померещилось какое-то движение, на миг возникло лицо,
которое будто бы растворилось в мраморе. И снова дробь шагов. Мужчина достал
пистолет и двинулся к лестнице, ведущей вниз.
Наконец-то какой-то враг, и можно действовать. Но тут что-то вышло на
свет. На расстоянии это больше всего смахивало на изуродованную букву "Н" со
сломанной перекладиной: две вертикальные черточки, а между ними
горизонтальная. Когда загадочное нечто приблизилось, хотя и бочком, и
хромая, Шадрах осознал, что ошибся. Перед ним были два человека, соединенных
посередине. Они бежали, кружились и бранились и так постепенно оказались у
подножия лестницы. Мужчина рассмотрел пару дряхлых существ, иссушенных,
согбенных, морщинистых до полной невозможности различить их пол. Эти люди
дрались между собой за белоснежное тело девочки. Из огромного разреза подле
груди улыбались ее внутренности.
- Добро пожаловать в собор кадавров, как мы его называем, - послышалось
за спиной.
Шадрах рывком обернулся.
Позади стоял сухопарый бледный мужчина с ястребиными чертами лица.
Глаза его прятались за очками, а одеяние состояло из багрового докторского
халата и алой шапочки. Руки в ржаво-красных перчатках человек держал так,
чтобы кровь с них капала на мраморный пол, а не на форму. Вид у него был
старый и юный одновременно, как если бы тревожные морщины до времени
отпечатались на лице подростка.
- А вот этого не надо! - рявкнул незнакомец, указывая на пистолет.
Шадрах неохотно спрятал оружие в карман и спросил:
- Вы кто?
Наморщенный лоб.
- Меня зовут доктор Фергюсон. Я делал важную операцию, а вы меня
отвлекли.
Казалось, он только теперь вспомнил о своих перчатках и, аккуратно сняв
их так, что чавкнула резина, швырнул в угол.