"Герман Банг. У дороги (1886) " - читать интересную книгу автора

краснела. Подруги вечно поддразнивали ее господином Баем...
- Наверное, идет играть в кегли, - говорила фру Леви. По воскресеньям
они ходили в церковь слушать обедню.
Все были разодеты по-праздничному и пели так, что отдавалось под
сводами, а в большие окна на хорах глядело солнце...
Сидеть в церкви рядом с Торой Берг было сущим наказанием.
Во время проповеди она то и дело шептала: "Гляди в оба, старушка", - и
щипала Тинку за руку...
Тора Берг вообще была отчаянная сумасбродка.
По вечерам в Тинкино окно сыпались камешки и пыль.
И вся улица звенела от смеха и гомона.
- Это Тора возвращается с вечеринки, - говорила Тинка. - Она была у
дочери бургомистра.
По дороге домой Тора неслась по улице как угорелая, а за ней целая
ватага молодых людей. Весь город был свидетелем того, как Тора Берг
возвращается с вечеринки.
Катинка любила Тору Берг больше всех подруг. Она восхищалась ею и,
когда они бывали вместе, не сводила с нее глаз. Дома она повторяла по
двадцать раз на дню:
- А Тора сказала...
По сути дела, она с ним была очень мало знакома. Но вечерами на
прогулке или в павильоне на абонементных концертах - раз в две недели по
понедельникам там играл военный оркестр - они разговаривали друг с другом.
При встречах с ним Тинка вспыхивала до корней волос.
В павильоне она и познакомилась с Баем... В первый лее вечер он больше
всего танцевал с ней.
И когда катались на коньках - он всегда приглашал ее кататься с ним в
паре. Они летели по льду, как на крыльях, ей казалось, будто он несет ее на
руках... Бывал он и у них в доме.
Все подруги ее поддразнивали, и, если затевали игру в чепуху, во мнения
или в "задумай-кого-нибудъ", ей всегда намекали на Бая. И все смеялись.
И дома мать только и говорила что о нем.
Потом состоялась помолвка, и теперь куда бы она ни пошла - по
воскресеньям в церковь, а зимой в театр, когда приезжали актеры, словом,
повсюду - у нее бывал провожатый... Потом Бай получил место, и началось
хлопотливое время: готовили приданое и прочее обзаведение... Подруги
помогали Катинке метить белье и вообще делать все, что требует обычай...
Стояло лето, подружки стайкой сидели в беседке. Постукивала швейная
машина, кто подрубал швы, кто закреплял узелки.
Подружки поддразнивали Тинку и смеялись, а потом вдруг вскакивали,
выбегали в сад и носились по лужайке со смехом и шутками, словно табун
жеребят...
Самой тихой среди них была Тинка.
Подружки перешептывались в укромных уголках, и в доме Леви, где
вышивался коврик, на котором Тинка должна была стоять у алтаря, и
репетировали псалмы, которые предстояло петь хором...
И вот настал день венчания - в разубранной церкви яблоку негде было
упасть. Наверху у органа стояли все подружки. Тинка кивала, благодарила и
плакала. Плакала в три ручья.
А потом они приехали сюда, в это тихое захолустье.