"Иэн Бэнкс. Пособник" - читать интересную книгу автора

А диктофон-то включить и забыл.
Сажусь в машину и вношу имя Джеммел в мою "Тошибу". Мне оно ничего не
говорит.
Иду обратно в отель облегчиться и выпить еще одну двойную на дорожку -
первая уже выветрилась. Я не ел с самого утра, но голода не чувствую.
Заставляю себя съесть немного орешков и запиваю их половинкой "мерфис",
чтобы они проскочили и для железа. (Раньше я пил "гиннес",[20] но стал его
бойкотировать, когда узнал, что эти суки нагло врали о переводе своей
штаб-квартиры в Шотландию.)
В машине я заглатываю немного спида (только из соображений
безопасности - чтобы не заснуть за рулем), потом закуриваю косячок, для
равновесия. На "Радио Скотланд" есть полуночная программа, в которой иногда
передают анонсы завтрашних передовиц, правда, уже в самом конце; я
настраиваюсь на нее - и, пожалуйста, вот она, наша "каледонская" передовица.
Но на первом месте у нас, оказывается, статья о маневрах тори в связи с
голосованием по Маастрихту.[21] Я чувствую себя обманутым, но тут они
говорят, что на первой полосе у нас будет фотография "Авангарда",
прибывающего в Фаслейн, значит, моя статья тоже будет, а если повезет, то -
на первой же странице, вместе с фотографией, а не похоронена где-то внутри.
Я испытываю скромный укол авторского честолюбия, получаю дозу журналистского
кайфа.
Это чисто профессиональное чувство: почти безотлагательное
вознаграждение публикацией. То же самое, только еще быстрее, получает на
сцене эстрадный комик, музыкант или актер, но если вы подсели на печатное
слово, на сомнительную власть черных буковок, то иного удовлетворения вам не
дано. Высший кайф - это сенсация на первой полосе, но и ведущий материал на
нечетной странице тоже ничего так вставляет, и только подвал на четной
обламывает.
Закуриваю еще один косяк, чтобы отметить это событие, но меня начинает
клонить в сон, и, дабы прийти в норму, приходится лизнуть спида,
уже-точно-последнюю-вечернюю микродозу, и догнаться порцией другого кайфа:
"Trompe le MOnde".

Глава вторая

Холодная фильтрация

Чертовски хочется заскочить в газету и прихватить свежий номер прямо
из-под пресса, который сейчас грохочет, сотрясая все здание. Запах еще не
высохшей типографской краски всегда усиливает журналистский кайф, к тому же
интересно глянуть мою статью об "Авангарде" - какое там насилие учинили над
ней субредактора; но пока я еду по Николсон-стрит, мне приходит в голову,
что этот субчик, этот суб - суб-редактор,[22] режущий статью о суб-марине, -
должен выглядеть очень забавно, и меня помимо воли начинает душить смех: я
чихаю, кашляю, размазываю по щекам слезы. Решив, что слишком устал и не
сумею изобразить трезвую физиономию перед печатниками, я направляюсь
прямиком домой.
На Чейн-стрит оказываюсь около часа ночи и, совершив привычную
экскурсию под названием "Ночной Стокбридж" в поисках местечка, где бы
припарковаться, в конце концов нахожу его возле самого дома. Я устал, но