"Подлиповцы" - читать интересную книгу автора (Решетников Федор Михайлович)VIIIПосле зарытия Апроськи в землю и после слышанного Пилой и Сысойком стона из могилы горе обоих усилилось. Они ни ходили как полоумные, взбешенные, и как ни были глупы оба, но у обоих явилось в их мозгах сомнение насчет смерти Апроськи. Оба они сильно любили Апроську. Апроська, может, и не померла. Зачем же она целую неделю не шевелилась? ведь Сысойко безвыходно был у Пилы, сидел около Апроськи, лил слезы горькие, лежал с ней и ругался… Апроська не двигалась, даже глазом не моргнула. Кто же ревел-то? Поблазнил… Стой! Обоих стало мучить то, как же от мертвых запах скверный, лица гадкие; вон мать Сысойки, к примеру: лицо зелено-красное, вонь, хоть рот и нос рукавицей затыкай; вон Сысойковы ребята померли, тоже запах и лица другие; а Апроська не переменилась: лицо как у живой, да еще теплое, точно спала, и запаху нет. Что бы это значило? А как она да не померла? – Слышь, Пила, пойдем туда, уволочем Апроську. Пила молчал. Ему тоже хотелось сходить на кладбище, но он боялся. – Пойдем! – уговаривал его Сысойко. Пила и Сысойко решились ночью идти на кладбище. Наступила ночь. Луна. Морозит. Пила и Сысойко перелезли через кладбищенский плетень, взяли лежащие у церковного крыльца две железные лопаты и пошли к могиле, где лежала Апроська. Они шли молча; молча взяли с кургана топоры и стали отгребать землю. Обоих их трясло, но они, из любви к Апроське, работали что было сил, до того, что их брал пот. Вот и гроб… Пила и Сысойко молчат и молча идут от могилы в сторону… Но Сысойко оказывается храбрее Пилы; он берет топор, рассекает веревку, берет крышку с гроба… Пила в это время спускается к нему, – ему завидно, что Сысойко один с Апроськой. – Давай потащим Апроську? – говорит Пила, а сам дрожит. – Давай. – Пила и Сысойко один за голову, другой за ноги подняли Апроську. Апроська молчит. – Ишь, стерво!..-кричал Пила. – Поднимай!-Подняли. Смотрят. Лицо затекло кровью, руки искусаны… Дрогнули сердца у Пилы и Сысойки; морозом их обдало. – Померла! – вскричал Сысойко и опустил ноги Апроськи; у Пилы тоже опустились руки. Апроська грохнулась на гроб, около ног Пилы и Сысойки… Они струсили и убежали из ямы. – Эк ее бросило! – сказал Пила. Сысойко молчал. Он опять вошел в яму. Пила подошел к яме и смотрел, что делает Сысойко. Сысойко схватил Апроську за голову и стал смотреть. – Апроська?! – закричал он. Апроська молчала. Пила сел на наваленную от могилы землю и свесил ноги. – Запишши, Апроська!.. – кричал Сысойко. Апроська молчала. – Убью! – закричал опять Сысойко. Наконец Пила и Сысойко уверились в том, что Апроська умерла. Им сделалось легче. Они по-прежнему зарыли гроб, взяли топоры и ушли с кладбища так же, как и прежде, молча… «Апроська умерла, убилась, задохлась. А я-то пошто живу!» – думали Пила и Сысойко. – Пила, заруби меня, – сказал Сысойко. – Э!.. ты заруби. Оба они думали о смерти; но все-таки обоим им казалось страшно умереть, обоим хотелось еще пожить… – Поедем, Сысойко!.. Поедем, – говорил Пила. – Куда к лешим? – Бурлачить. – Убей меня!.. – Богачество там… Ну, что в деревне? Апроськи нет. Эх, горе! – Пила заплакал. Сысойко изругался; в ругани он хотел излить все зло на эту жизнь, – на все, чего он не понимал… – Пойди ты в Подлипную… Ну, что там? – помрем. – Пойдем, Пила, пойдем, братан… Эх, Пила!!! Горе обоих велико было. Для обоих мир этот казался тяжелым, невыносимым. У них не было отрады. При всей бедности, без Апроськи, они думали: как жить теперь? – Пойдем вместе, – сказал Сысойко. – Веди, а в Подлипную шабаш! – Уж ты иди, не отставай… Сысойко! умри ты – беда мне… – Мне тоже!.. До утра оба они не спали. Когда они уснули, то им померещилась Апроська с искусанными руками, и они слышали откуда-то стон. Они спали недолго и, пробудившись, стали звать Матрену, Павла и Ивана в город. |
|
|