"Валерий Барабашов. Изувер (Серия "Русский бестселлер")" - читать интересную книгу автора

нужна была свежая голова. Во всяком случае, что-то еще соображающая.
Условия для кражи складывались подходящие: к чабану наведывались и
другие кореша, пили все до упора. Кто-то потом ночевал здесь же, в палатке,
кто-то отправлялся домой, если держали ноги, чтобы появиться здесь на
следующий день в компании новых собутыльников, с новыми поллитровками.
Жизнь на пастбище пошла колесом, овцы были предоставлены сами себе, но
ничего страшного не случилось, если не считать исчезновения двух молодых
овечек, зарезанных на шашлыки. К тому же, отару денно и нощно охраняли
несколько внушительных размеров волкодавов, которых овцы боялись больше
волков и потому слушались даже их легкого недовольного рыка.
Да и Пашка по приказу отца за отарой приглядывал.
Всю эту неделю он посвятил двум вещам: выбирал момент для кражи ружья и
занимался собаками. Волкодавы, несмотря на свой грозный вид, проявили к
нему интерес и дружелюбие, позволяли играть с собой. Особенно подружился
Пашка с Мичманом - лохматым громадным псом из породы южнорусских овчарок.
При всем своем грозном виде Мичман оказался добродушным и игривым,
позволял трепать себя за уши и даже опрокидывать на землю. Вывалив длинный
розовый язык, махал пушистым хвостом, хитро поглядывая на Пашку умными
карими глазами из зарослей желтоватой грубой шерсти. Пашка любил смотреть
в эти звериные немигающие глаза, как бы соревнуясь с Мичманом в
хладнокровии и выдержке: известно ведь, что собаки не любят таких вот
прямых и настойчивых взглядов человека, отводят глаза Они чувствуют
сильных людей, боятся их или, напротив, проявляют агрессивность.
Мичман Пашку явно не боялся. Пес как бы говорил ему: ну чего ты
таращишься, дурачок?
Мне не страшно. Что ты можешь сделать со мной?
У меня и рост почти метр, и силы на троих, а то и на четверых. А грудь
какая, а лапы! Ни один волк моего удара не выдержит, не говоря уж про
зубы, "То волк, а то - Койот. - Пашка вел с Мичманом мысленный диалог. -
Есть у тебя уязвимое место, есть. Пасть здоровая, да, язык длинный и зубы
острые. Но если сунуть тебе кулак в глотку или за язык ухватиться - куда
ты денешься?!"
И Пашка однажды рискнул попробовать - ухватился вроде бы играючи за
язык волкодава. Тот вздрогнул от неожиданного нахальства мальчишки,
отдернул голову, отскочил. Хмуро и подозрительно смотрел на Пашку, потом
заворчал и отошел. И играть больше с ним не захотел. А Пашка понял: и
такого громадного пса можно победить голыми руками. Если только
изловчиться и не струсить. Главное - выбрать момент, засунуть руку в пасть
зверя...
Такие вот странные мысли бродили у Койота в голове. Почему надо было
опасаться Мичмана, таким вот образом защищаться от волкодава, Пашка и сам
не знал. Что-то давно забытое, напомнившее далеких предков, забурлило в
крови, родило эти мысли, а с ними и новые-трудно объяснимые ощущения.
Пашкин предок лежал сейчас (который уже день!) пьяный в палатке, в
обнимку с давним своим корефаном, чабаном Илюхой, с которым они все эти
дни с видимым наслаждением "ботали по фене", вспоминали то Сеню
Кутаисского, что замочили на зоне, то "пидора этого, Костыля", то вертухая
Гаврилу, помогавшего им с чаем и наркотой и вообще облегчавшего жизнь,
то... Разговоры велись бесконечные, вертелись вокруг одного и того же -
зоны, сук, паек, воров, кума, ходок...