"Ольга Баранова. Соблазнение монаха" - читать интересную книгу автора

пригласили гостей. Накрыли стол, вырыли яму. В тот момент, как надо
опускать гроб в землю, Томас вынырнул из него - в ту секунду, как крышка
гроба закрывалась, так в эту щель между верхней и нижней половинкой
скользнул и убег от "смерти". Сарина думала, что Томас умер,
поскользнувшись на бревне и упав в воду (а потом его вытащили, утопленника
нашего, шутника! Столько лет прошло, а, как узнала правду, всю меня
колотит.) Лег на землю, а его братец - Игорь - быстро накрыл Томаса
одеялом, чтоб другие не видели. А люди тоже - не глупые. Один увидел
башмак Томаса и говорит: "Что это? Вроде покойник в гробу лежал, а теперь
- на земле?" Но Игорь увел его выпить стаканчик пива, и тот успокоился.
"Может, и вправду, - думал он, - мы так хороним, другие - этак, а монах -
пришлый человек. Может, у них так положено, чтобы труп после смерти
выскальзывал из гроба. А что, хоронить пустой гроб - это мысль! Это
свидетельствует о единстве духа и тела!" Чем только люди не оправдают свою
глупость - и духом, и телом, и - любовью.
Сарина не почувствовала его исчезновения. Монах, после того как
совершил клятвопреступление и ложное погребение, отправился в дальние
страны замаливать свои грехи, что вполне соответствовало его монашескому
поведению.
Сарина осталась одна. Но весь мир был с ней. Почему это, когда я пишу
водевиль, выходит трагедия? А стоит прикоснуться к трагическому, как тут
же выползает противный толстый водевиль и начинает хрумкать у меня под
носом и над ухом сметаной с помидором и тыкать в каждую строчку жирным
красным пальцем с грязными ногтями (лень руки мыть): "Это - не так, а се -
не этак! А это се? Слезы, да? Зачем? Тебе что, в жизни слез мало? Ах ты
дрянь, ты хочешь, чтобы я еще и в выдумках плакал?" Водевиль почему-то
считает, что все, что я пишу - это о нем, эгоист!
Сарина осталась одна и не жалела об этом. Журчанье воды в реке, блеск
солнца - монах подарил ей целый мир - бесплатно. Иногда она вспоминала
его. Но как нечто, относящееся к ее жизни, и - не больше. Мудрость
влюбленных в том, что, даже уходя, они оставляют нам частичку любви.
Аминь. Да простит мне Бог все мои прегрешения и то, что я смеюсь над ним,
ведь я - часть Бога! И если я смеюсь над собой, значит, я смеюсь над Ним!
Поистине гигантское терпение нужно иметь, чтобы терпеть все это. Но все
отцы балуют своих детей.



7. УБИЙСТВО

Падишах отвернулся. Сколько можно смотреть! Казнь закончилась.
Аман был привязан к дереву. Гладкий ствол эвкалипта холодил лицо,
если приходилось очень больно.
Руки его, привязанные за кисти, обхватывали дерево, так что Аман
оказался спиной к окружающим. Его били кнутом стараясь попасть в лицо, но
не в глаза - кому нужен слепой калека! Глаза у Амана остались целы.
Его затылок представлял сплошное месиво из кнута, идущих друг за
другом ударов и крови. Мелкие сосуды рвались, а крупные выдержали - они не
были рассчитаны на пытку, но с самого рождения человека предназначены для
жизни.