"С.Бардин. Лемма ("Знание - сила", 1984, N 2)" - читать интересную книгу автора

отбирать, кодировать, дешифровать общую для Вселенной информацию.
Одни говорили, что надо слать в космос вечные инварианты, число "пи",
число "е", лаймановскую серию линий. Другие полагали, что имеет смысл
разбираться в любых периодических сигналах. И слушали Вселенную во всех
доступных диапазонах волн.
Тридцатилетнее осмысленное слушание космоса ничего не принесло:
Фанатики говорили: "Пока не принесло".
Однако несмотря ни на что, пережив "бум" в прессе, создавая парадигму и
превращаясь в нормальную ветвь нормальной науки, проблема Контакта уже
собирала конгрессы, издавала журналы и - хотя и с легким скрипом -
присваивала ученые степени и звания.
Профессор Беглай представлял одну из комиссий по Контакту. Часто
выступая в печати, он получал десятки писем с описанием всякой всячины:
"снежного человека", "летающих тарелок", пришельцев, Контакта и даже
получил письмо с описанием шаровой молнии, упавшей в тарелку столовского
рассольника и вскипятившей его.
Придавая привычное направление мыслям, профессор говорил гостю:
- Непонятно отчего, но человеческое сознание не согласно мириться со
скучными проблемами кодирования и передачи информации. Уж если Контакт, то
со всеми аксессуарами: с грохотом, серой, огнем и чем-то вроде "При шпаге
я!" А главное, что публика желает иметь пришельца воочию. Один деятель от
журналистики даже написал, что пришелец бывает трех видов. Карлик, великан
трех метров и совершенно не отличимый от обычного человека. Надо же! И это
действует на людей. Ко мне лично уже обращались трое пришельцев,
неотличимых. Один оказался ненормальным, другого разыскивала милиция, а
третий был мертвецки пьян. Надеюсь, вы не претендуете на роль пришельца?
Гость остановился у окна и глубоко задумался. Потом сказал протяжно:
- Н-нет. Пожалуй, нет.
- Не уверены? Это новый случай.
Пришедший ответил:
- Я, видите ли, скорее филолог, что ли...
Это ничего не объяснило. Профессор упал в большое вертящееся кресло у
стола и засопел. Становилось скучно, его не слушали. Беглай относился к
беседе серьезно, как к публичным лекциям. Он любил и умел поговорить, и
хотя не был позером, однако...
Гость между тем разглядел на стеллаже черную доску с надписью, и она
привела его в великое волнение. Пробормотав номинальное "можно?", он уже
стоял у полок и держал в руках старинное изделие с надписью: "Бога нет -
есть ты!"
Он заходил по комнате, изредка хитро поглядывая в сторону, прихохатывая
и говоря:
- Да-да, ну конечно... вот именно... смело! - и тому подобное.
Поведение это удивило и развеселило Беглая.
Окна были распахнуты, и в утренней прохладе в комнату влетали из рам
легкие перкалевые занавески. Две лиственницы бросали на подоконник
дрожащие пятна теней. Кусты сирени доставали верхушками до окон второго
этажа.
Посетитель остановился и прислушался. Понюхал воздух. Внизу шипело.
- Рыба! - сказал посетитель.
- Что? А, да. А какое это, собственно, имеет значение? - спросил Беглай