"М.А.Барг. Европа в столетие революций " - читать интересную книгу автора

Не менее важным обстоятельством, которое, однако, гораздо реже
учитывается и анализируется при изучении этого действительно эпохального
сдвига в размещении "силового поля" европейской цивилизации, явилась
социально-экономическая готовность "приатлантических стран" к этой роли, их
способность воспользоваться громадным расширением как внутриевропейского,
так и заморских рынков для создания массового, капиталистически
организованного производства, прежде всего с целью сбыта товаров на внешний
рынок, приносившего наибольшие материальные выгоды стране, монопольно на нем
господствовавшей.

Очевидно, что степень зрелости капиталистического уклада в той или иной
стране являлась основной предпосылкой подобного рода "готовности". При этом
важно учесть, что степень зрелости измерялась в тех условиях не столько
удельным весом этого уклада в экономике данной страны, сколько его
мобильностью, способностью к грюндерству и быстрому росту, что в свою
очередь зависело от степени разложения, размытости традиционных,
средневековых общественно-экономических, политических и идеологических
структур. Уровень правовой и хозяйственной самостоятельности крестьянства,
степень товарности сельскохозяйственного производства, наличие и объем рынка
труда, мера свободы ремесла от цеховых уз (в связи с перенесением центра
тяжести промышленного производства в сельскую округу корпоративных городов),
накопленный в городах денежный капитал, политическая централизация страны и
наличие единого национального рынка, меркантилизм в экономической политике
государства, наконец, этика индивидуализма и накопительства - таковы вкратце
исторические предпосылки, которые в сочетании с географическим положением
обусловливали в рассматриваемую эпоху функциональную роль в экономике
континента, положение той или иной страны на экономических и геополитических
картах Европы. Очевидно, далее, что от соотношения перечисленных факторов
зависела интенсивность и быстрота формирования общественных структур,
соответствовавших требованиям рождающегося нового мира, в котором движущим
первом жизни общества, внешней и внутренней политики государства становились
"презренные деньги" вместо "облагораживающего кровь" землевладения.

Одним словом, в середине XVII века Голландия являлась образцовой
общеевропейской "школой капитализма". Ответ на закономерный вопрос: почему
именно Голландия? - потребовал бы целой книги. Здесь же привлечем внимание
лишь к ряду обстоятельств. Начать с того, что вопрос о степени разложения
феодальных аграрных общественных структур здесь был в основном снят ходом
предшествующего общественного развития: в одних провинциях они были до
основания расшатаны, а в других (приморских) так и не успели в свое время
сложиться. В результате если в сельском хозяйстве господствующими фигурами
являлись свободный земледелец-собственник, либо держатель надела, либо
арендатор (потребительского или коммерческого типа), производившие частично
или главным образом для рынка, то в промышленности решающую роль уже играли
капиталистическая кооперация и мануфактура. Фигура купцамануфактуриста, на
которого работали сосредоточенные в мастерских (открытые) или у себя "на
дому" (скрытые) наемные рабочие, олицетворяла основные формы организации
промышленного производства к этой стране. К ним следует присовокупить слой
крупных оптовых купцов, сосредоточивших в своих руках львиную долю