"Миллион лет до любви" - читать интересную книгу автора (Кривин Феликс Давидович)
Глава 14. Жизнь в прекрасном мгновении
Давным-давно, давным-давно, почтенные маркизы,Когда один хлестал вино, другой резвился в казино,А третий попросту в окно смотрел, как в телевизор,Француз Дагерр под сенью липИзобретал дагерротип,Готовя человечеству сюрпризы.А между тем текли года. Печальный факт известен:Уходит время, как вода, но это, право, не беда.Ведь, господа, ведь, господа, жизнь не стоит на месте.И, новой доблести пример,Два брата славные ЛюмьерЯвились сразу вместе.
Условно можно выделить три ступени в развитии изобразительного искусства: живопись, фотографию и кино. Если на первой ступени в съемочной группе «Дюймовочки» стоит художник, а на последней — оператор и режиссер, то на средней ступени, приставив к глазу фотоаппарат, стоит и просит вас не двигаться старик Старухин.
Старухин помнит еще те времена, когда настоящее, современное кино только начиналось. Он тогда работал в моментальной фотографии, окружив себя черкесами в нарисованных бурках. Сами черкесы тоже были нарисованы на куске фанеры, и только вместо лица у каждого зияла дырка, в которую вставлял лицо каждый, кто соглашался платить. И за умеренную плату клиент становился черкесом, что и удостоверялось выданной ему фотокарточкой.
Не все, однако, в те времена увлекались черкесами. Некоторые, например, предпочитали сфотографироваться за столом президиума и огорчались, что такой декорации нет. Другим хотелось сфотографироваться со знаменитой актрисой, тоже, разумеется, декоративной, потому что настоящая была далеко, да и не стала бы она с каждым фотографироваться.
Люди тянулись к декорациям, они стремились не только окружить себя, но чуть ли не заменить себя декорациями, оставив для узнаваемости только лицо. Это огорчало Старухина. Он любил фотографию, это честнейшее из искусств, но правда не устраивала его клиентов.
И Старухин ушел от своих лживых декораций в кино, где вымысел не идет вразрез с правдой, как это бывает в настоящем искусстве. Он приезжал на съемочную площадку и ждал, когда после всей этой суматохи актеры замрут перед его аппаратом и он скажет: «Спокойно, снимаю!» И они успокоятся, потому что фотография не кино, это неспешное, размеренное, вдумчивое искусство. Для фотографа не существует жизни во времени, ему дается один миг, и в этот миг он должен втиснуть жизнь — это ли не искусство? И старик Старухин щелкал аппаратом, останавливая жизнь в прекрасном мгновении, — в жизни есть немало прекрасных мгновений, но увидеть это способны только фотографы.
Какой прогресс! Какой успех! Да здравствуют два брата!Сегодня, на глазах у всех, кино шагает без помех,Рождая радость, боль и смех у нас и у проката.Давно без истины вино,Поскольку истина в кино,Товарищи-ребята.Давным-давно, давным-давно, хоть это нам и странно,На свете не было кино, и было в нем темным-темно,И жили люди без кипо, и города, и страны.А нам другое суждено,Поскольку есть у нас кино.Киным-кино, киным-кино,Следите за экраном!