"Клайв Баркер. Книги Крови (Книги 4-6)" - читать интересную книгу автора

всяком случае, он не издал ни звука протеста, в то время как крали его
выпивку.
- Ещё есть? - поинтересовался Брэндон.
Он начал хихикать, тонкий звук его смеха говорил о нарастающем
возбуждении.
- Может у псины есть ещё там, откуда он выполз... - сказал Брэндон,
отпуская руки Поупа и отталкивая Кэтсо в сторону. Последний не возражал
против такого обращения. У него была бутылка, и он был доволен. Кэтсо обтёр
её горлышко от возможной заразы и принялся пить, присев на грязный пол.
Когда Брэндон приступил к обыску, Рэд отпустил горло Поупа. Игра уже
порядком наскучила ему. Брэндон, с другой стороны, новичок, только
входивший во вкус.
Рэд подошёл к Карни и потыкал носком ботинка в груду вещей Поупа.
- Грёбаный отстой, - бесстрастно констатировал он.
- Точно, - поддакнул Карни, надеясь, что успокоившийся Рэд послужит
сигналом к прекращению унижения старика. Но Рэд перебросил кость Брэндону,
у которого её отнять было очень непросто. Карни уже видел его талант к
жестокости раньше и не имел ни малейшего желания лицезреть снова. Вздохнув,
он встал и повернулся спиной к занятому делом товарищу. Эхо, отражавшееся
от стен тоннеля, красноречиво передавало происходившее: шум ударов и
непристойных оскорблений. Было абсолютно ясно - ничто не в силах остановить
Брэндона до тех пор, пока его ярость не будет удовлетворена. Если бы и
нашёлся кто-нибудь, достаточно глупый чтобы помешать ему, то сам оказался
бы на месте жертвы.
Рэд отошёл в глубь тоннеля, подкурил сигарету и принялся наблюдать за
исполнением наказания с привычным интересом. Карни взглянул на Кэтсо. Тот
по-прежнему сидел на полу, зажав бутылку водки между своих вытянутых ног.
Кэтсо усмехался про себя, глухой к потоку стонов, раздававшихся из разбитых
губ Поупа.
У Карни свело желудок. Скорее чтобы отвлечься от избиения, чем из
великого интереса, он вернулся к куче хлама, добытого из карманов Поупа и
разворошил его, подобрав одну из выпавших фотографий. На ней был изображён
ребёнок, в котором трудно было предположить какое-либо фамильное сходство с
владельцем карточки. Лицо Поупа вообще сейчас было малоузнаваемо: один глаз
почти полностью закрыт нарастающим синяком. Карни бросил фотографию к
остальным обрывкам воспоминаний. Сделав это, он обратил внимание на длинный
узловатый шнур, который почему-то сперва просмотрел. Карни бросил взгляд на
Поупа. Не только его заплывший глаз, но и второй казались незрячими.
Довольный тем, что Поуп не наблюдает за ним, Карни поднял шнурок,
свернувшийся как змея в своём логове среди отбросов. Узлы всегда были его
страстью. Поскольку он никогда не обладал навыками решения серьёзных задач
(математика являлась для него тайной, то же и с лингвистическими
упражнениями), Карни отдавал предпочтение более материальным загадкам.
Распутывая узелки, составляя мозаику или изучая железнодорожное расписание,
он мог отключиться от внешнего мира, абсолютно счастливый, на многие часы.
Это увлечение развилось ещё в его одиноком детстве. Ни отец, ни
родственники не отвлекают внимания, и лучшим товарищем по играм становится
головоломка.
Карни крутил шнурок снова и снова, разглядывая три узелка,
расположенные через равные промежутки. Они были большими и ассиметричными,