"Клайв Баркер. Книга демона, или Исчезновение мистера Б." - читать интересную книгу автора

крошечное помещение мухам. Мать сказала:
- Я не доставлю ему этого удовольствия. Не покажу, что мне больно.
Одиннадцать слов, вот и весь ответ. Но слова были наполнены такой
ненавистью и яростью, что стены дома едва не обрушились прямо на наши
головы. Отец услышал это.
Как он разнюхал, о чем мы говорили, я не понимаю до сих пор.
Подозреваю, что у него имелись шпионы среди мух. Я уже забыл подробности
расправы, помню только, как отец пихал меня головой в непрочищенный туалет.
Лицо его тоже отпечаталось в моей памяти.
Демонация свидетель, он был настоящий урод! И в лучшие времена детишки
убегали с криками, едва завидев его, а старые демоны хватались за сердце и
падали замертво. Казалось, все существующие грехи оставили метки на его
лице. Маленькие глазки заплыли, окруженные синими кругами. Рот был широкий,
как у жабы, зубы желтовато-коричневые, заостренные, словно клыки дикого
зверя. И воняло от него, как от дохлого старого зверя.
Вот такая семейка - мама, папаша Гатмусс, Шарьят и я. Друзей у меня не
было. Демоны-ровесники не хотели водиться со мной. Они меня стыдились, для
острастки кидали в меня камни или какашки. Чтобы не сойти с ума, я записывал
свои горести на любых подходящих поверхностях - на бумаге, на деревяшках, на
обрывках простыней - и прятал записки под шаткой доской пола у себя в
комнате. Я изливал душу в этих записках. Тогда я впервые осознал силу того,
на что вы сейчас смотрите, - силу слов. Со временем я понял: если записывать
все, что я хочу сотворить с унижавшими меня детьми или с папашей Гатмуссом
(моя фантазия подсказывала, как заставить его пожалеть о своей жестокости),
то гнев не будет душить меня так мучительно. Когда я повзрослел, девочки,
которые мне нравились, стали кидать в меня камни точно так же, как их братья
несколько лет назад. Я возвращался домой и полночи писал о том, как отомщу
им. Мои планы и замыслы заняли так много страниц, что записки едва влезали в
тайник под половицей.
Стоило найти другой тайник, больше и безопаснее, но я так долго
пользовался этим хранилищем, что перестал беспокоиться. Глупец, глупец!
Однажды я вернулся из школы, взбежал наверх и увидел, что все мои тайны
вышли наружу, летопись отмщения раскрыта. Исписанные листы были свалены в
центре комнаты. Я никогда не осмеливался вынуть из тайника все записки
разом, поэтому впервые оценил, сколько их. Очень много. Сотни. На миг я
застыл в изумлении и даже возгордился оттого, что написал так много.
Потом появилась мать. На ее лице застыла такая ярость, что я понял:
грандиозной порки не избежать.
- Ты эгоистичное, злобное, мерзкое чудовище, - сказала она. - Жалею,
что родила тебя.
Я попытался вывернуться и соврать.
- Я просто сочиняю рассказ, - ответил я. - Пока там использованы
знакомые имена, но я найду им подходящую замену.
- Беру свои слова обратно, - сказала мать, и я на секунду поверил, что
вранье сработало. Но нет. - Ты лживое, эгоистичное, злобное, мерзкое
чудовище - Мать вытащила из-за спины большую стальную поварешку. - Я изобью
тебя так, что ты больше никогда - никогда, слышишь меня?!! - не осмелишься
тратить время на выдумывание подобных зверств.
Ее слова подсказали мне новую ложь. Я решил: попытаю счастья, все равно
меня ждет порка, чего же терять? И сказал: