"Александр Барков. Мои друзья (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Звон меди и серебра слышится в их перекличке. Не потому ли мы называли
синиц "зинзиверами"?
Так с детства запала в сердце осенняя красота: мерцание сосновых вершин
в небесах; лихая цыганская пляска палой листвы под бойкий синичий посвист;
желто-зеленые, тонущие листья кувшинок на темно-синем зеркале пруда.


Не раз зимой голодным птицам
Приснятся россыпи зерна,
И грустно тенькает синица
У заметенного окна.
Анатолий Чиков

Зима. На дворе мороз, сугробы по пояс. Сидишь, бывало, в классе,
решаешь задачку. Вдруг тишину расколет частый, настойчивый стукоток. Глянешь
в окно, а там синица. Прыг-скок по раме.
Толкнешь соседа по парте Володю Бабайлова: "Востра!" А он согласно
кивнет и улыбнется в ответ. Видно, так уж повелось: улыбка друга и веселый
нрав птицы неразделимы.
Не встречал я синицу вялой и сонной. Вечно она в движении, в работе:
осмотрит каждую ветку яблони в заснеженном саду, каждый куст смородины,
каждый гнилой сучок. Найдет уснувшего на зиму жука или личинку, затенькает и
давай молотить клювом, точно молоточком по наковальне. Неспроста в народе
прозвали ее "зимним кузнечиком". Я знал, как тяжко приходится птицам в
бескормицу, когда все кругом: земля, деревья, кустарник - покоится под
глубоким снегом. Поэтому заранее, в преддверии суровой гостьи-зимы мы с
братом сооружали из фанеры кормушку, подвешивали ее где-нибудь в укромном
уголке сада, поблизости от дома. И сыпали туда все, что от завтрака
оставалось: хлебные крошки, творог, сало, сахар, кусочки мяса... Птицы всему
рады бывали.
Однажды суровым январским полднем к нам в комнату вместе со стужей
влетела синица. И что примечательно! Она вовсе не испугалась домашней
обстановки, покружила под потолком, освоилась и начала проверять в комнате
укромные уголки.
Тюкнула клювом березовый веник на печке и принялась хозяйничать: то на
стол присядет - масла отведает, то на люстре, словно воздушный гимнаст,
повиснет, то в горшке с цветами начнет землю ковырять. И так до самого
вечера, по временам напевая веселую песенку. Вскоре я привык к синице, а
отец прозвал ее за непоседливость Вертухой.
Вертуха не раз оправдывала свою кличку. Ловко водила за нос нашу кошку
Мурку с обрубленным хвостом. Выхватывала у нее из-под самого носа кусочки
сала. Присядет на буфет и вроде бы посмеивается над чей, а порой мне
казалось, даже бранит. И сколько раз Мурка ни покушалась на жизнь шустрой
синицы - все ее попытки оканчивались неудачами. Птица была неуловима.
К собаке Вертуха относилась дружелюбно. Садилась Пирату на спину, а то
и на хвост, закрученный кверху бубликом, чем очень беспокоила пса.
Днем синица разгуливала у миски Пирата и под общий смех купалась в
тарелке с недопитой водой. На это пес нисколько не обижался.
Со мной Вертуха установила добрые отношения: когда я входил в дом,
весело посвистывала и прямо с руки брала подсолнухи,