"Александр Барков. Мои друзья (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

А лось, увидев занесенную руку, снова поднялся из последних сил, но тут
же тяжело рухнул в сугроб.
Старик надвинул шапку на лоб и зашагал к деревне.
Вернулся через час с мужиками и ветеринаром. С трудом взвалили грузного
обессилевшего зверя в сани и повезли в теплый хлев.
Так очутился сохатый в доме стрелочника Игната Гаврилыча Тучкова.
Долго лесной великан дичился своего спасителя, но старик знал, как
угодить больному. Всякий раз приносил ему какое-нибудь лакомство - то
осиновой коры, то рябиновых веток, то ольховых веников...
Лось привязался к стрелочнику и, будто ребенок, тыкался по утрам
мокрыми губами ему в бок, ища в кармане заветную горбушку ржаного хлеба.
Спустя два месяца сохатый выздоровел, но память о былом осталась; точно
на норе старого дуба, на ноге у лося образовался нарост.
Ветеринар долго осматривал зверя и развел руками:
- Тут уж медицина бессильна!
Старик тяжело вздохнул, погоревал. И с того он еще больше привязался и
сохатому и прозвал Сердешным.
Детей у Игната Гаврилыча не было, да и с людьми говорить ему
приходилось не каждый день, но с лосем он мог беседовать часами: и о
расписании поездов, и о ненастной погоде, и о новом председателе.
Соседи посмеивались над чудачествами старика, но зато окрестные
ребятишки так и льнули к нему и всерьез спрашивали:
- Дядя Игнат, неужто лось слова понимает?
- А то как же! - пояснял стрелочник.- Четвертый месяц у меня
квартирует. Обвык...
В марте снег на дворе стал темнеть. Небо голубело, раздвигалось и как
бы поднималось все выше и выше.
- Видать, скоро и расставание,- сказал однажды старик, бросив охапку
ивовых прутьев сохатому другу.
Как-то ранним воскресным утром, когда за окном серебряным колокольчиком
зазвенели желтогрудые овсянки, а на проталинках зашагали иссиня-черные грачи
и звонкая лесная капель открыла счет весенним денькам, Игнат Гаврилыч
распахнул настежь ворота хлева.
Лось вздрогнул, зажмурился от яркого света, ветра, от предчувствия
свободы. Будто слепой, сделал два неровных шага, остановился на мгновение,
потом гордо взметнул голову к небу, приосанился и пошел большими скачками к
лесу.
- Прощай, Сердешный! - махнул ему на дорожку картузом старик и, не
оглядываясь, сгорбившись, пробел в сени.
Все лето Игнат Гаврилыч не встречал сохатого. Правда, люди сказывали,
что хромой лось не раз забредал на село. Кривая бабка Скворчиха встретила
его в сумерки у себя на огороде, в капусте, и чуть не умерла со страху.
Пастух Илья Бубнов видел его на водопое: низко опустив голову, отфыркиваясь,
Сердешный жадно пил студеную ключевую воду. Грибники всспугнули его с
ночлега в редком осиннике. Могучий великан уходил ни спеша. Он шел напролом,
и долго еще над кустами мелькали его тяжелые рога. Видно, лось бродил где-то
поблизости, но к сторожке Тучкова не наведывался ни разу.
Неприметно, будто стайка желтых бабочек, пронеслись солнечные
сентябрьские деньки - закатилось бабье лето. А когда отцвела, отзвенела
осенняя ярмарка, умолк, обезлистел лес, дремотную тишину нарушил далекий