"Вячеслав Барковский. Выродок (Время Нергала) " - читать интересную книгу автора

единственному специалисту в городе, знающему, по мнению начальства, всю
подноготную Выродка. Но знал ли он Его действительно?
Пожалуй, очень слабо. С помощью Чернышева, Любомудрова он пытался понять
его, разглядеть личину между строк протоколов, отчетов о жутких преступлениях.
Генерал понимал, что сейчас именно он взял на себя ответственность за жизнь
людей - психолога и журналиста, согласившихся попытаться помочь обезвредить
МОНСТРА.
Ему, старому служаке, впервые было так страшно. Впервые он понял всю
необычность и уникальность дела Выродка, как бы порожденного самим этим безумным
миром.
Чем больше генерал пил, тем больше ему казалось, что он понимает Выродка,
вот-вот приблизится к самой сути ЕГО.
Засыпал он с довольной улыбкой. Но для того, чтобы понять Нергала, чтобы
услышать беззвучный мир ЕГО холодной души, чтобы увидеть мир, погруженный в
темно-багровую, скрытую черно-серым туманом, пучину, им всем: генералу
Успенскому, психологу Чернышеву, журналисту Любомудрову - надо было бы узнать
то, чего во всех подробностях они знать не могли. Им нужно было бы совершить
путешествие в далекое прошлое...

СЧАСТЛИВАЯ ПОРА - ДЕТСТВО
Мария Михайловна Степанова подошла к приемному покою райбольницы в два часа
пополудни. В руках у нее был узелок с бельем и кошелек с двумя пятерками и
мелочью.
По ступенькам ей подняться было трудно. Уж очень неважно она себя
чувствовала. Из больницы вышла пожилая санитарка и помогла ей войти в приемный
покой. Дежурный врач, записывая ее данные, сделал строгий выговор за то, что
Мария Михайловна, зная, что вот-вот должна родить, напилась накануне. Впрочем,
она напивалась ежедневно, поэтому выговор на нее не очень-то подействовал.
Больше всего ей хотелось опохмелиться. Степановой казалось, она вот-вот
помрет, если не примет хоть капелюшечку спиртного.
06 этом она сказала и дежурному врачу. Тот возмущенно покачал головой, но,
видя состояние роженицы, решил, что Степанова и впрямь может помереть во время
родов, и разрешил сестре дать ей пятьдесят граммов разбавленного спирта.
После этого Мария Михайловна успокоилась и пролежала более часа, тупо
ожидая, когда начнутся схватки.
Через два часа у нее родился мальчик. Акушерка сказала, что в этом роддоме
видела детишек и пострашнее, но этот тоже хорош.
У младенца не было видно ушей. Они вросли в черепную коробку, и ушные
раковины казались воронками, уходящими вглубь головы. Кроме того, у ребенка
практически отсутствовал подбородок. Он был как бы срезан, и в будущем нижняя
губа обещала нависнуть над шеей. Один глаз не открывался, поскольку веки
оказались сросшимися. Череп был большой, и уже сейчас на нем угадывались бугры,
которые со временем должны были стать огромными.
Мария Михайловна сказала, что хочет назвать ребенка Николаем, а отчество
ему дать дедово - Борисович.
Молоко у нее на третий день пропало, а на пятый день Мария Михайловна
Степанова выписалась из больницы, категорически отказавшись взять ребенка.
Она вернулась жить на окраину райцентра в старый деревянный дом, где сразу
же запила. Муж ее, Степанов Николай Иванович, был плотником и обычно шабашничал
с бригадой по окрестным селам. Вернувшись после очередной шабашки домой глубокой