"Вячеслав Барковский. Выродок (Время Нергала) " - читать интересную книгу автора

будем, начнем обмывание сей обители, а гости подойдут.
За час Малахову удалось влить в Иванкевича около шестисот граммов водки, но
особых признаков опьянения у него не заметил. Ариадна тоже была насчет выпить
совсем не дура.
Через час появился Боря Никольский с "подругой" - сотрудницей РУОП Настей
Ивлевой. Новенькие, которые оказались якобы навеселе, поскольку заглянули "на
огонек" после вернисажа "Митьков", шумно потребовали "портвейнового вина",
выразив при этом презрение к водке, однако не погнушались "плебейским напитком".
Одним словом, пьянка получилась на славу, все "скорешились", при этом Настя
усиленно охмуряла Иванкевича, а Ариадну взялся обрабатывать Боря, у которого ее
постоянно отбивал Малахов, устраивая демонстративные сцены ревности. По ходу
междусобойчика, Иванкевич охотно поделился с новыми друзьями сообщением, что
женат он на дуре и мещанке, что равного ему в вопросах приватизации жилья во
всем управлении нет и что вообще он знаком с такими... - тут он запнулся, -
людьми, которые... - он помолчал и закончил: - которые все могут... А я, - вдруг
заявил он-я знаю, зачем вы меня сюда заманили!
- Это кто же тебя заманивал? - взъерепенилась Ариадна. - Я, например, и
идти не хотела, а ты: "Пойдем да пойдем. Захотелось к богеме приобщиться!"
- Да на хрена ты нам нужен, козел, - пробасил Боря.
- Нет, я знаю, - с пьяной настойчивостью твердил Эдуард Николаевич. - Я вам
нужен. Я всем нужен! Потому что!.. - он многозначительно поднял вверх палец. - Я
такой... Я оч-ч-ень многое могу... И, между прочим, дорого стою, хотя и не
продаюсь... Ясно?..
- Да за таких, как ты, в базарный день... - начал Никольский...
- Ой, мальчики, ну что за хамы! Не трогайте Эдика! - решила вступить в игру
Настя.
И добавила: - Он такой хороший, такой... сильный... Ух! Эдик, хочу на
ручки! Эдик!..
Малахов уже и не рад был затеянной игре. Мало ли что взбредет в голову
психу, если это ОН...
А Иванкевич вдруг вскочил, легко поднял на руки Настю и закружился с ней по
комнате. Но на пути у него встала Ариадна, подняла руку.
- Стоять! Это что такое? По-моему, это меня, гражданин Иванкевич, вы должны
носить на руках!
Эдуард Николаевич остановился, некоторое время вглядывался в приятельницу,
будто не в состоянии понять, кто перед ним стоит, потом опустил на пол Настю, с
некоторым удивлением огляделся вокруг и вдруг, усевшись на пол, тоскливо сказал:
- Я домой хочу. Что-то здесь не так! Малахов с Никольским переглянулись,
потом Виктор, приобняв гостя за плечи, сказал:
- Эдик, может полежишь, отдохнешь?
- Не надо отдыхать. Доставьте меня, пожалуйста, домой.
Проводив на частнике Иванкевича, потом попрощавшись с Никольским и Настей,
Малахов доставил к парадной ее дома Ариадну. Всю дорогу она молчала, только один
раз за все время сказала:
- Иванкевич бывает иногда такой странный... - и, помолчав, добавила: -
Может, тем он и покорил меня, что не такой, как все... А жена у него
действительно дура...
Малахов, хотя и не видел ничего из ряда вон выходящего в поведении пьяного
"друга Эдика", возражать не стал. Женщине, да еще близко знающей человека,
виднее...