"Наталья Баранская. Женщина с зонтиком " - читать интересную книгу автора

Когда я починил ее зонт, сказала: "Теперь я вас уважаю".
Дюжин. И тогда вы спросили, не старая ли она дева?
Игорь. Да. То есть, конечно, не так. Я спросил, не муж ли ее Никанор
Корецкий, художник. Она ответила: "Я не замужем".
Рыбачка. Вот видите, мы с профессором правы!
Рыбак. Итак, кто же победил?
Игорь схватил руку Ирины, поднял.
- Победила Ира! Девушка сердито рванулась.
- Знаю, на отдыхе полагается развлекаться. Но так развлекаться, как вы,
я не хочу.
- Уж и пошутить нельзя, - сказала Дюшенька мягко, - не сердитесь!
- "Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно!" - Рыбачка с
вызовом посмотрела на Иру, - Сказал же это Иван Андреевич в какой-то басне.
- Александр Сергеевич сказал. Грибоедов Александр Сергеевич!
Ира повернулась и зашагала прочь от беседки, в глубину парка.
- Ира, подожди, - крикнул Игорь ей вслед.
И тут все увидели, как хороша девушка в движении. Казалось, она идет
под какую-то неслышную музыку, легко переступая, слегка покачиваясь, с той
свободной, чуть угловатой грацией, с какой передвигаются молодые косули.
- Пошли, господа. И хватит споров.
Профессор Дюжин встал. Все поднялись, заговорили:
- Не хотите с нами в кино; мы идем на озеро Юуе; Игорь, вы пойдете с
нами?
Но Игорь убежал, догоняя Иру.
До главной аллеи компания шла молча.
- Может, она и заведует квантовой механикой, но все ж она... - и
Рыбачка покрутила указательным пальцем у виска.
- И к тому же старая дева, - добавил Дюжин.

Наступил вечер, час заката. Солнце садилось за лесистый холм. Меж
темных зубцов елей пылал его край. Последние лучи, поднимаясь в купол неба,
зажигали перистые облака. Они загорались ярким ликующим светом, потом
меркли, становясь серебристо-розовыми.
Овальное озеро, по названию Юус, отражая небо, меняло цвет. Сейчас оно
было розовато-серебряным поверху, но через живое плывущее серебро виднелась
черная неподвижная глубина. Западный край озера, где стояла роща, был
темнее, глуше, а восточный, открытый - светился. В озерном зеркале ветвями
вниз висела роща, а ближе к середине - опрокинутая островерхая кирха с
тонким крестом. Далекая церковь, отсюда невидная, казалась подводным чудом.
Софья Львовна стояла на высоком берегу Юуса долго. Стояла, завороженная
тишиной, игрой света, таинством общения воды с небом, жутким ощущением
глубины, холодного мрака.
В каждый свой приезд в этот городок приходила она к озеру Юус вечером и
подолгу стояла на его восточном берегу. В этом озере покоилась ее любовь. Не
было на земле другого места, куда бы она могла прийти к нему. Не было уже
того дома, где они прожили короткую общую жизнь. Не было могилы. Она даже не
знала, в каком краю похоронен ее муж. Она говорила себе, что здесь, в тихом
озере, в глухой глубине его, под невесомым надгробьем-крестом покоится их
любовь, и не может быть места торжественнее и святее для нее, чем это.
Близ озера Юус жили они вдвоем в первое свое лето. Тогда на южном