"Михаил Барщевский. Командовать парадом буду я! " - читать интересную книгу автора

Сердитые нотки в голосе не мешали маме смотреть на сына со счастливой
улыбкой.
- А интеллигентность не подразумевает бескорыстие! И вообще, партия и
правительство не исключают методы материального стимулирования при
воспитании подрастающего поколения, хоть нам и предстоит в восьмидесятом
году жить при коммунизме! - Вадим опять рассмеялся.
- Каком коммунизме? Почему в восьмидесятом? - перестала улыбаться
мама. - Смотри где-нибудь в школе, то есть в институте, не ляпни! - Мама
всегда боялась неприятностей для сына из-за его политических высказываний и
анекдотов.
- Мусь, не дрейфь! Это из программы партии! Там прямо записано, что к
1980 году в стране будет построен коммунизм. - Вадим повернулся к отцу. -
Так что, батя, институт за это время я окончить успею, и деньги мне на
пороге коммунизма не помешают! По рукам?
Деваться отцу было, прямо скажем, некуда. Впрочем, с учетом того, как
Вадим учился в школе, он особо и не рисковал. Плюс совсем не хотелось, чтобы
свою будущую зарплату Вадим тратил неразумно. А в том, что так оно и будет,
отец не сомневался. Пусть лучше выплачивает из нее долги за плохие отметки,
а он будет выдавать сыну деньги на необходимое.
- Хорошо. За "неуд" будешь платить двадцать пять! - решил додавить
отец.
- А может, ты мне дашь сначала выучиться, получить диплом, встать на
ноги, а потом уж начнешь на мне зарабатывать? - съехидничал Вадим, который
вдруг осознал, что при таком раскладе можно и на бобах остаться.
- Не примешь это условие - сделки не будет!
- Фу, какое неинтеллигентное слово - "сделка", - возмутилась мама.
- Илона! Это юридический термин, - успокоил ее отец.
- Хорошо! За пятерку - ты мне десять, за тройку - я тебе десять. А
двойка - двадцать пять. Так?
- Так!
- Сданный зачет - трояк, несданный тоже, но наоборот.
- Ты неправильно строишь фразу, Вадим! - опять вступила в разговор
мама. - Так по-русски не говорят.

Советская власть строго следила за тем, чтобы никто не жил хорошо.
Правда, за тем, чтобы никто не жил уж совсем плохо, она тоже следила. Люди к
этому привыкли, воспринимали как данность, приспосабливались и жили
маленькими радостями, вроде - достал сервелат, вот и праздник. Обидно было
другое: работать большинство не хотело, да и зачем, если все равно ни
купить, ни показать, что купил, нельзя.
А отец Вадима работать любил. Даже не столько ради дополнительных
денег, которых в семье не хватало, сколько ради удовольствия. Для него
работа оказалась самым, пожалуй, приятным способом самоутверждения. Он был
хорошим юрисконсультом, носил титул "король штрафных санкций" и получал
истинное наслаждение, выигрывая дела в арбитражных судах. Его артистической
натуре нужны были зрители, восторженные взгляды, успех.
Но тут вмешивалась власть со строгими ограничениями в трудовом
законодательстве. Считалось так: по основному месту службы, за 100%
зарплаты, ты должен работать восемь часов в день, а по совместительству, где
зарплата ни при каких обстоятельствах не могла превышать половины тарифной