"Сергей Барсов. Продавец льда (ж."Звездная дорога")" - читать интересную книгу автора

Процессия, во главе которой решетчатые роботы несли скорбный черный
блок, остановилась у могилы - вырезанного во льду креста со ступеньками в
изножии. Первым в могилу спустился священник-синтетист, следом за ним
прочие - творили тихую молитву, поднимались с колен и выбирались из ямы.
Когда подошла очередь Оскара, ему вдруг припомнился сон, где Сова
превращался в полостника. Поднимаясь, он неловко повернулся и чуть не упал
- такой болью обожгло разорванный бок. Он еле выбрался наружу и уже через
туман дурноты видел, как в ледяную могилу спустилась Сибил Таклтон, как
она упала, раскинув руки, и как некоторое время спустя ее вынесли без
чувств.
Колокол зазвонил размеренно - как только затихал один удар, его нагонял
другой. Оскар не стал смотреть, как роботы опускают блок в могилу и
заливают водой. Он подошел к священнику и тихо сказал:
- Я приехал на санях. Пусть ее отвезут и возвращаются за мной.
Я, похоже, тоже скисну к тому времени.
Через пару минут он понял, что переоценил свои силы.
- Отговаривал я тебя, - услышал Оскар голос Биди, когда очнулся.
- Хорошо повеселился?
- Как она?
- Ты имеешь в виду дочку Таклтона? Не знаю: я был в модуле у землянина,
когда вас привезли. Наверное, просто обморок. А ты как?
- То же самое: просто обморок. Завтра-послезавтра вполне смогу плясать.
- Вот и хорошо. Поедешь со мной и Аттвудом в Ледовый театр.
Оскар поморщился.
- Что, компания не нравится?
- Нет... землянин, судя по всему, мужик хороший, только больно уж
прямолинейный. Как ребенок, честное слово. Если на Земле все такие, то
нечего нам, грешным, там делать.
- А чего же кривишься?
- Я хотел сходить посмотреть на лучевую станцию, да и в мастерской,
наверное, все растаяло.
- С чего бы? А насчет станции одно скажу: скучно развлекаешься.
- А мне в городе вообще скучно, господин барон. Все дело в скорости и
пространстве: во льдах я летаю, а по городу приходится ползать. Да и какие
здесь развлечения? В театре я бы с удовольствием спал, да музыка мешает. В
казино - те же хищные пингвины, только в другой шкуре, а в ресторане на
меня смотрят так, будто я голый. До сих пор не пойму, то ли я местная
знаменитость, то ли у меня ширинка расползается.
- Скорее первое. Что они, ширинок не видели?
- Нет, барон, знаменитость у нас ты. Твоя милость и в Столице не
затеряется. А на меня они пялятся так же, как пялились бы на певчую сову,
если бы ее кто-нибудь притащил. Так и тянет заехать бутылкой в зеркало.
Другое дело на станции - тишина и красота, ручейки журчат, радуги.
- Ну, если ты так любишь ручейки, желаю тебе дотянуть до оттепели, о
которой толкует Аттвуд.
- Упаси Бог.
Биди помешкал.
- Ты как, на ноги подняться можешь?
- Вполне. Ноги у меня целые.
- Тогда давай сходим в мою галерею.