"Девид Бартелм. Спелеонавты (Если 2009 11) " - читать интересную книгу автора

Юпитера".
Она никогда не понимала моих стихов.
Мне стало трудно дышать, как будто на грудь уселся борец сумо. Вода
неумолимо повышалась, увеличивая давление. Плавучий я или нет, но сумею
преодолеть это препятствие во что бы то ни стало! Я бросил штаны Колин.
В кармане у меня были инструменты, и, цепляясь за канат, я достал самое
универсальное изобретение в истории человечества - отвертку с большой
рукояткой и плоской головкой. Если эта пробка достаточно мягкая, чтобы
поглотить натянутый канат, то и отвертка пробьет в ней дыру.
Я переключил катушку с фалом на свободное разматывание - на тот случай,
если мне придется возвращаться. А затем, широко замахнувшись, ударил
отверткой в поверхность над головой. Потолок имел консистенцию глины, и
отвертка вошла в него по самую рукоятку. Используя ее как рычаг, я согнул
кисть, выпустил канат и переместился вперед под потолком.
Когда плаваешь при низкой силе тяжести, не требуется больших усилий,
чтобы за что-то держаться. С отверткой этот фокус получился, но у меня
имелась только одна отвертка. Я быстро выдернул ее и столь же быстро, пока
не погрузился, вонзил в другую точку потолка. Следующий удар отверткой я
сделал по короткой дуге. Я не имел права на промах. И так, раз за разом
глубоко втыкая отвертку, я двинулся вдоль
Тот изгибался и плавно поднимался, и я решил, что постепенно огибаю
препятствие. Меня охватило радостное возбуждение, и через несколько минут я
уже полз на животе, все так же перемещаясь с помощью отвертки. Встать я
побоялся, потому что хотел иметь возможность быстро закрепиться, если что-то
случится.
Вода значительно прояснилась, и я провел вокруг лучом фонаря. Мне
показалось, что я заметил тускло отсвечивающий канат, и двинулся в том
направлении. Действительно, это оказалась светящаяся в луче фонаря верхняя
часть каната, уходящая под углом откуда-то изнутри огромной грязевой пробки
в направлении выходного туннеля Глотки Дьявола. Наплевав на безопасность, я
встал и направился к канату.
И немедленно шмякнулся ничком. Что-то зацепилось. Я рефлекторно
изобразил восьмерку согнутой рукой, но увидеть мой сигнал было некому. Как
оказалось, мой страховочный фал размотался до конца и не пускал меня дальше.
Отцепив карабин, я отбросил фал. Стоя, я практически скользил по фунту, но
все же наклонился и пошел, топая подошвами.
Ноги болели, а в воду лились все новые потоки грязи. Я брел, пока не
разглядел впереди поблескивающий канат - совсем рядом. Мои перчатки стиснули
его, будто прожорливые челюсти. Я подтянулся и двинулся сквозь ледяную воду,
перехватывая канат.
Снова раздались треск и рев. Меня захлестнул мощный восходящий поток,
вырвав канат. Я мог лишь гадать, что было его причиной - вероятно, в Пазухах
произошел мошнейший обвал, выплеснувший вверх тонны воды.
Я потерял последнюю пуповину и сдался наконец на милость стихий,
которые я столь методично покорял. Кувыркаясь, я утратил всякое чувство
направления и с трудом управлял конечностями. Ранец воздушной системы начал
болтаться, и я вцепился в лямки на груди, чтобы его удержать;
Шлем наполнился шумом внеземного прибоя, разбивающегося о каменистый
берег, и я вообразил, что волна статики разбудила и мое радио. Я врезался,
но не в скалу, а в приливной поток, и тот понес меня в направлении, которое