"Кадеты Точка Ру" - читать интересную книгу автора (Зервас Никос)

Глава 6. Письмо в кружевном конверте

Измученная, обессиленная Надинька заснула под креслом, свернувшись калачиком. Очень хорошо, так её почти не заметно. Петя беспокойно оглянулся. Сбоку, совсем рядом, кто-то скороговоркой шептал, шмыгая размокшим носом, — незнакомая женщина с высокой растрепавшейся причёской, с окровавленными мочками ушей (видно, кто-то из «духов» уже вырвал серьги). Одной рукой женщина то и дело вытирала хлюпающий нос, а в другой руке, в мокрой ладони сжимала бумажный образок. Молилась с сухим, кашляющим плачем, закрывая образок ладошкой, чтобы не видели «духи».

«Молиться — это правильно, — подумалось Петруше. — Но почему, почему мы всегда об этом забываем? Ох, Господи… Ну пожалуйста, научи Ты меня, как передать нашим записку! Вложи в мою тупую башку хорошую мысль, ну прошу Тебя!»

Рядом с молящейся женщиной сидела молодая мамаша, прижимая к груди громко кричащего ребёнка. Она пыталась успокоить малыша, но, видимо, вконец обессилев, лишь легонько его покачивала.

— Заткни своего выродка! — к мамаше подскочила Ведьма и с размаху ткнула ей в грудь пистолетным стволом. — Ещё адын паследний звук, и стреляю.

Несчастная зажала младенчику рот. И подняла на Ведьму неожиданно твёрдый взгляд:

— Он уже молчит. Не надо стрелять. Видите, он молчит! Ведьма ушла в другой конец зала.

Прошло несколько минут, и ребёнок заплакал снова.

— У-у… Как задолбал этот крик! — Упырь сжал голову руками, потом раздражённо прохрипел в микрофон. — Эй, Вэдьма, забери эту маленькую орущую свинью, палажи в мешок!

Петруша помертвел от ужаса. Они хотят убить несчастного младенчика?!

— Нэт, я нэ хачу рэз-зать савсэм маленькие дэти, — задумчиво произнёс Упырь, словно отвечая Тихогромову. — Наш народ — оч-чэнь гуманный народ. Об этом должны понимать на Западэ. Наш народ не убивает маленькие дэти. Надо положить его в мешок и потом надо выпустить один жэнщина. Один жэнщина будэт нести мешок.

Молодая мамаша истошно закричала, изо всех сил прижимая к себе младенца. Чёрными от ужаса глазами она смотрела на Людоеда, который к ней приближался.

Петруша, кутаясь в накидку с блестящими звёздочками, беспокойно взглянул на спящую Надиньку и поглубже вжался в кресло.

Людоед не стал церемониться. Он подошёл к женщине, резким ударом сбил несчастную с ног. Потеряв сознание, она рухнула между кресел. Сидевшая рядом молящаяся дама едва успела выхватить из её рук ребёнка. Малыш неожиданно затих.

— Дэржи, сэчас сумку принесу, — скомандовал Людоед женщине.

И тут Петю Тихогромова осенило. Пока Людоед пробирался между рядов за сумкой, он быстро нащупал в кармане кителя маленький «дорожный» карандашик, быстро чирканул что-то прямо по белой пелёнке и ловким движением подпихнул ещё что-то поглубже в одеяло.

Женщина удивлённо на него взглянула и, сообразив, вдруг тоже очень быстро просунула под детское одеяльце свою маленькую орошённую слезами иконку. И очень вовремя. Людоед с большой клетчатой сумкой (в таких нынешние коробейники носят свой турецко-китайский ширпотреб) уже оказался рядом.

Петруша до боли сжал в кулаке крошечный карандашик. Людоед выхватил из рук женщины вновь что есть мочи завизжавшего малыша и сунул его головой вниз в клетчатую сумку.

В проулке зашумели, забегали медики. По рации объявили, что террористы выпустили из школы женщину с маленьким ребёнком, она несёт его в сумке.

— Хорошо, если там правда младенец, — пробормотал генерал Савенков, — а не какой-нибудь розыгрыш с детонатором.

Савенков ринулся было допрашивать уборщицу Гулю, которая принесла сумку, но девушка оказалась настолько напуганной, что только охала, прижимала смуглые руки к сердцу и просила пить. Даже собственную фамилию бедняжка вспомнила не сразу. Ясно было, что никакой информации о террористах от неё не добьёшься.

— Безусловно, у Тихогромова непростая задача, — сказал Савенков. — Заложники сидят там, точно в каменном мешке. Телефоны не работают. Даже переговорщики ещё не ходили туда.

— А почему? — сощурился Царицын.

— Видишь ли, Ваня, террористы потребовали к себе человека, который не смог приехать.

— Президента, что ли? — прямо спросил Иван. Савенков почесал кончик носа, посмотрел в глаза Ивану, но не промолвил ни слова. Сбоку подскочил человек в штатском, с характерной чекистской грустью в глазах. Пожал генералу руку, вопросительно покосился на Царицына.

— Разрешите представить кадета Царицына, — сказал Савенков

— Тот самый? Уничтожитель колдунов? — глаза молодого чекиста превратились в задорные щёлочки, и он с любопытством стал разглядывать Царицына. Но тут же, отвернувшись от кадета, негромко заговорил на ухо Савенкову:

— Снайперы у них очень высокого класса. Один где-то на крыше. Второй в окнах верхнего этажа. Работают с пугающей эффективностью.

— Что? Уже?

— Да, к сожалению. Два милиционера из оцепления и ещё водитель автобуса. Но самое печальное: нашего снайпера сняли с балкона. Во-он там сидел парень, да сдуру решил закурить, и зажигалка сбликовала…

— Товарищ генерал, разрешите поглядеть на младенца? — спросил Ваня.

— Да я уже глядел, ничего интересного! — махнул рукой молодой сотрудник. — Орёт как резаный, наголодался. С ним сейчас врачи занимаются.

— Лейтенант Ежевикин, проводите кадета Царицына к младенцу, — приказал генерал Савенков. — И, пожалуйста, окажите кадету максимальное содействие.

В палатку, куда принесли ребёнка, протолкнулись с трудом. Здесь было тепло, как в Ташкенте: вовсю жарили обогреватели. Поспешно разливалась по бутылочкам кисломолочная смесь.

Возле малыша суетился седобородый врач в роговых очках, с лицом добрым и красным, как у Деда Мороза.

— Надо скорее поменять памперс…

Ваня, морщась от боли в ноге, склонился над младенцем. Он смотрел на него испытующе и строго, будто младенец назло ему, Ване Царицыну, хранил молчание. Знал всё и молчал. Назло…

— Вы только поглядите, какой молитвенник, — вдруг заулыбался врач.

Малыш уже не плакал, сосредоточенно сосал из бутылочки кисломолочную «Агушу». А растроганный врач уже доставал из-под одеяльца маленькую, слегка размокшую иконку Казанской Божией Матери.

— Интересно, как его звать?.. — настороженно промолвил Иван.

— Минуточку… — распахнул пелёнки, врач повертел в руках какую-то маленькую бумажку и торжественно объявил:

— Перед вами — Петруша Тихогромов!

Ваню подбросило, как на пружинке.

— Скорее, скорее! Посмотрите, нет ли там других надписей?!

Несчастного младенчика жестоко разлучили с бутылочкой. Он уже не плакал, благо, успел засосать добрых сто граммов и теперь только благодушно выпускал наружу молочный дух, слюняво улыбался и совершенно был равнодушен к тому, что взрослые дяденьки разглядывают его чуть не под микроскопом.

— На спине ничего не нарисовано? — Иван едва не подпрыгивал от нетерпения — А на боку, может быть, знаки какие-нибудь? Нет? Совсем нет?

— Никаких знаков, — доложил врач, оглядев напоследок нежно-розовые пятки.

Кадет в изнеможении повалился на стул, сдавил пальцами виски:

— Должен быть знак! Не зря же Петя написал своё имя на памперсе! Стоп! Икона, быстрее… на обороте что-нибудь есть?!

— Н-ничего, совсем ничего, — грустно сказала медсестра, разглядывая образок на свет. Она опять склонилась над малышом и заохала, и запричитала:

— Ах, батюшки святы! Посмотрите, сколько надул! Тяжесть-то какая!

А Ваня Царицын понуро побрёл к выходу. Да, не повезло. Даже на Петруху бывает проруха. Видать, Тихогромыч успел только пометить младенчика, а депешу так и не смог вложить в кружевной конверт.

— Ох, что же это?! — за спиной визгнула медсестра. — У него в памперсе — бомба!

— Хи-хи! Это не бомба, — несолидно хихикая, Ваня поднял выпавшую из обкаканного подгузника чёрную коробочку — небольшую, размером с детскую ладонь. Прижал к груди и, пританцовывая, поскакал по раскисшему газону к джипу генерала Савенкова.

В джипе имелся телевизор с крошечным экраном. На просмотр Петрушиной видеокассеты сбежалось ещё два генерала, два полковника и один заместитель министра. Набившись в автомобиль Савенкова, смотрели в гробовом молчании, а у одного из полковников — седого «афганца» в белёсом городском камуфляже — даже рот периодически приоткрывался, испуская глухие междометия, особенно когда в кадре появлялась огромная тыква, опутанная проводами.

Полковник с открывающимся ртом щёлкал камерой, фотографируя террористов прямо с экрана. Второй, в запотевших от волнения очках, судорожно чёркал фломастером в блокнотике, размечая схему зрительного зала. А Савенков только цокал языком: «Аи да Тихогромов! Настоящий засланный казачок!»

— Ну, что будем делать? — спросил очкастый полковник с фломастером, раскладывая перед генералами план помещения, испещрённый условными значками.

— Что делать? — отозвался Савенков. — А знаешь, брат… достань-ка мне срочно модную шляпку. Вот такую!

И он ткнул пальцем в экран, на котором застыло изображение страшной ведьмы в носатой маске. На голове у ведьмы была чёрная шляпа с драными полями, закрывавшими уши и даже плечи.

Плёнку, отснятую Петрушей, передали в Кремль. Вскоре был готов план предстоящего штурма. Проанализировав видеозапись кадета Тихогромова, генералы уже совершенно отчётливо представляли себе, где находится каждый из террористов, чем вооружён и как настроен.

И вот, когда пришло время отдавать долгожданный приказ о начале штурма, из-за мутной Яузы появилась чёрная машина с проблесковым маячком и тонкими усиками антенн.

Из недр машины выпрыгнул молодой чиновник, почти красавец, все знали, что в кремлёвской табели о рангах он занимал одно из самых высоких мест. Подбежал к генералам, толпившимся возле схемы подземных коммуникаций, разложенной на капоте савенковского джипа, быстро, не глядя в глаза, по старшинству пожал руки и сказал:

— Штурм откладывается. Возможно, отменяется. Террористы запросили себе человека, с которым они готовы вести переговоры. Человек уже в пути.

Несколько секунд генералы молча таращились на чиновника, медленно багровея.

— Какие ещё п-переговоры, мять-пере… — начал было бывший «афганец» в камуфляже. Савенков быстро дёрнул его за руку, спасая от неминуемого увольнения.

— Простите, здесь какая-то ошибка, — быстро и громко заговорил Севастьян Куприянович, стараясь перекрыть немые матюки, уже срывавшиеся с искривившихся уст двух других генералов. — У нас всё готово к штурму, террористы как на ладони. Будет минимум потерь. Мы знаем, где у них взрывчатка, понимаете? Переговоры совершенно не нужны!

— Я повторяю, штурм отменяется! — повысил голос высокопоставленный. Он начальственно улыбнулся, отчего родинка на его щеке нервически дрогнула. — Через сорок минут приедет переговорщик.

— Сорок минут?! — вспылил камуфляжный генерал. — Там же людей убивают, там раненые! Вы меня извините, я Вас очень уважаю, но… я подчиняюсь министру обороны, понимаете?! А министр мне приказал подготовить штурм!

— Министр обороны сидит у меня в машине, — усмехнулся высокопоставленный. — Вот распоряжение Верховного Главнокомандующего.

Он протянул номерную гербовую бумажку с оттиском резиновой печати, темневшей на месте президентской подписи.