"Уильям Бартон. Бунт обреченных" - читать интересную книгу автора

оттолкнуть ее, признавшись, что она исчезнет из моей жизни, воспоминания
сотрутся, уступив место другим, заявить, что наши детские мечты были всего
лишь глупостями? Но вместо этого мои губы произнесли:
- Я никогда по-настоящему не забывал о своих чувствах к тебе, Алике. И,
наверно, по этой причине я вернулся.
Со своей загадочной полуулыбкой на лице она положила руку на мой живот,
нежно провела по нему, ощущая окрепшее доказательство моего желания. Я
испуганно подумал, не разрушит ли грубая проза жизни ее романтический
настрой, но женщина улыбнулась еще шире:
- Я рада, что ты вернулся.
- А мне так и вовсе показалось, что я никуда не уезжал.
Поздвтракав, мы оделись, обмениваясь жизнерадостными, игривыми
репликами, радуясь вновь приобретенной дружбе, и вышли из дома. Для августа
и для Новой Каролины утро оказалось довольно прохладным. Мы шли вдоль старой
железной дорога по направлению к лесу, раскинувшемуся за. зданием школы,
следуя нашему давнему маршруту. Как и прежде, болтали, держась за руки, и
отчаянно лицемерили, ну, по крайней мере я. Алике, казалось, была довольна
нашей прогулкой и тем, что идет рядом со мной. Меня неотступно преследовала
навязчивая мысль спросить о ее работе, но мне стало почему-то страшно. Я
боялся услышать правду, не хотел ее знать.
Тропинка, ведущая вдоль Болин Крик, хорошо сохранилась, но деревья
стали выше, расстояния между ними больше, кустарник разросся. Лес приобрел
свой первоначальный, девственный вид, каким его увидели европейцы, ступившие
на землю Каролины шесть веков назад.
Это дело рук местных жителей, собравших и сжегших сломанные сучья,
чтобы в этих местах поселились олени, жившие здесь еще со времен Неолита...
Вскоре Алике отпустила мою руку и, придвинувшись ближе, обняла меня за
талию. Мне ничего не оставалось сделать, как предпринять то же самое - так
гораздо удобнее передвигаться. На мгновение мне показалось, что я сплю.
В моей душе всколыхнулись старые переживания, давно забытые чувства и
мысли. Детьми мы любили друг друга, в том нет сомнения. Я со всей силой
нерастраченной нежности первой любви боготворил эту женщину, тогда еще
совсем юную. Неважно, сколько представительниц прекрасного пола, которым я
дарил любовь, прошли через мои руки. А люблю ли я ее сейчас? На этот вопрос
у меня пока не было ответа.
Но время от времени на меня находили приступы какого-то детского,
невинного веселья, которые я тщательна скрывая...
И что из этого получится? Через несколько недель я уеду, вернусь к
своим обязанностям дрофебсионального солдата, исполняемым в чужой земле и
под чужим небом во имя расы господ.
А она опять будет плакать, вспоминая все, что было между нами, и,
возможно, я тоже всплакну.
Хочу ли я этого? И более важный вопрос: хочет ли она этого?
Ее рука переместилась на мой живот, и большой палец оказался под
поясным ремнем. В таком положении нам было довольно трудно передвигаться.
Вокруг нас лес жил своей жизнью, наполненный таинственными звуками:
шелестом ветра, раскачивающего макушки деревьев, стрекотанием насекомых,
щебетанием птиц, журчанием ручья, отдаленными человеческими голосами, лаем
собаки. Милые, знакомые каждому жителю Земли звуки...
Во времена моего детства даже в лесу был слышен рокот машин, мчавшихся