"Уильям Бартон. Бунт обреченных" - читать интересную книгу автора

Мертвые воины завоевывают славу, а живые солдаты завоевывают победу и
выигрывают войны.
Снова возник образ Соланж Корде, одетой в мощный современный
экзоскафандр, не боящийся практически никакого оружия и излучения, - в нем
она казалась пришельцем бог знает с каких миров; безликая фигура - ни
возраст, ни пол не определить. Затем Соланж сменила Хани, лежащая обнаженной
в моей постели, мягкая влажная кожа была так приятна на ощупь.
Дверь в доме родителей открылась и закрылась за мной; послышались
тяжелые, неуклюжие шаги по плохо закрепленным половицам, и вот уже мой брат
Лэнк сидит около меня, положив ногу на перекладину моего стула.
- Какая чудесная ночь, - проговорил он. - Странная погода стоит сейчас,
вовсе не августовская. Я бы сказал, что на дворе конец сентября, начало
октября.
- Помню. - Я действительно не забыл морозные, ясные ночи поздней осени,
предрождественское время после Вторжения, когда черное небо заполнили
звезды, стоящие, как казалось, плечом к плечу.
Мы посидели немного в полной тишине, затем Лэнк вздохнул и повернулся
ко мне, желая, чтобы я взглянул на него. Его глаза, отражая свет звезд и
отдаленные огни поселения, поблескивали в темноте:
- Из-за тебя все люди становятся угрюмыми и несчастными, Ати. Что
случилось, можешь сказать?
Я ухмыльнулся:
- Пытаешься стать исповедником? Мне начать с раскаяния?
Брат издал звук, напоминающий то ли слабый вздох, то ли подавленный
возглас раздражения или удивления:
- Нет, думаю, не гожусь я для этой роли, Ати. Я, по возможности,
стараюсь не исповедовать людей. Давай по-братски, чтобы знали только мы, я и
ты.
Уверен, Лэнк заслужил это. А я как последний тупица острил, бросался
словами, найдя в этом самый дешевый, самый пошлый способ избавления от
разговора по душам.
- Да, конечно. - Теперь я немного помолчал, пытаясь подобрать слова,
способные выразить мое состояние души и не очень обидные. - Думаю, мне не
нравится то, что я вижу здесь. Все кажется таким... ну, я даже не знаю, как
сказать... растоптанным, вдавленным в грязь.
- Неужели это так шокирует тебя? Посмотри. - Я услышал шелест одежды в
темноте - брат взмахнул руками - две тени, взлетевшие к небу. - Посмотри,
что с нами случилось!
- Хорошо, но хочу тебе сказать, что все остальное мне тоже не нравится!
Ты - священник, отец - агент сиркарской полиции, шеф полиции Каталано еще
работает, хотя ему бы уже давно положено хлебать тюремную баланду.
Последовало молчание, нарушенное Лэнком:
- Ати, у нас больше нет тюрем, есть небольшая камера предварительного
заключения для хулиганов.
- Даже так...
По тому, как блеснули его глаза, я понял, что он кивнул.
- Я знаю, о чем ты говорил. - Могу поспорить, брат пожал плечами. -
Ничего нельзя сделать, ты лучше, как никто другой, должен это понять.
С ним надо согласиться, его обвинения справедливы.
- Не знаю, смогу ли я выдержать здесь целый отпуск.