"Уильям Бартон. Бунт обреченных" - читать интересную книгу автора

подобно сильному удару.
Из космоса она казалась обычной обитаемой планетой, очень отдаленно
напоминающей тот мир, что я покинул много лет назад. С тех пор я побывал на
стольких планетах, похожих на нее, что сбился со счета, и мои воспоминания
стерлись.
Сейчас, стоя у трапа, я полной грудью вдыхал позабытый воздух родины,
такой знакомый, до боли родной, что не замечал чужеродных примесей. Взору
открывался вымощенный черным камнем космодром, широкая гладкая
взлетно-посадочная площадка, серое гранитное здание космопорта.
Что-то неприятное, болезненное впивалось в сознание. Покалеченные башни
и здания разрушенного города резко контрастировали с новыми зданиями
возрожденного города и зелеными островками леса, которых не было раньше и
которые мне уже давно не доводилось видеть. А над всем этим сияло необычным
персиковым и золотисто-коричневым цветом небо - как раз начинался восход
солнца.
Скоро появится оно, дневное светило-божество, к которому привычны мои
глаза, ведь я рожден для жизни под этой звездой.
Шрехт, нависая надо мной, произнесла:
- Каждое возвращение домой - это волнующее событие. Тот, кто не уезжал
никуда, не узнает радости возвращения. - Не знаю, каким образом ей удалось
заставить звучать транслятор спокойно, задумчиво, е определенной толикой
уважения.
Я смог только кивнуть и, сняв трубку своего радиотелефона, проговорил:
- Номер 10х 9760ч прибыл на Землю.
Послышались негромкие звуки - такие же мне приходилось слышать и на
Боромилите, и бесполый нежный голос произнес:
- 4у 1028ч, .связь установлена, вы включены в сеть.
Где-то рядом находится мир, который я оставил; люди, семья, о
существовании которой я знаю; друзья, которые были бы у меня, если бы я
остался здесь. Пустота, подобная отрицательным зарядам в управляющей сети,
несуществующие люди, может быть, мои дети, которые могли появиться у меня,
останься я с Алике. Мое воображение рисовало мне смесь девушки, которой она
была тогда, и женщины, в которую она превратилась. Прибыли портовые рабочие,
и началась разгрузка: тащили по трапу контейнеры, кричали до хрипоты
наблюдатели, раздраженные человеческие голоса перемежались с тонким
щебетанием боромилитян.
Под эту какофонию мы прошли к главному залатанному зданию, где выбоины
в .граните были заделаны цементом. На их месте, как мне помнится, раньше
зияли громадные дыры и трещины.
Мы шли, и косые лучи золотого солнца освещали нас, и в тот момент
чувство, похожее на радость, заполнило меня. "Волнующее событие" - так,
кажется, определила мои ощущения Шрехт.
Внутреннее убранство здания со дня моего отъезда поздней весной 2154
года мало изменилось. Конечно, кое-какие новшества имелись. Каменный
потолок, изображающий звездное, небо, кое-где начал осыпаться; на Млечном
пути виднелись старые и свежие порезы и разрывы; качаясь от порывов ветра,
свисала оторванная часть созвездия Ориона, в любую минуту готовая упасть.
Выложенный мозаикой, изображающий историю космических путешествий пол
выглядел достаточно износившимся, старым и выбитым. С трудом можно было
различить лицо Юрия Гагарина, а вот черты командира крыла Дерека Макдонафа,