"Сергей Алексеевич Баруздин. Речка Воря" - читать интересную книгу автора

"Что-то все-таки не так у нас со Славой получилось", - снова
промелькнуло у нее в голове. Но только промелькнуло. Даже задержаться не
могло - немцы шли в атаку.


3

Маросейка - Покровка. Покровка - Маросейка. Улицы ее детства. Вернее,
это была одна улица от Ильинских ворот до Земляного вала, тесная, шумная,
забитая трамваями, людьми, машинами и магазинами. Маросейка продолжалась
Покровкой, а Покровка - Маросейкой, и всюду почти - и слева и справа -
магазины, магазины, магазинчики. Самые крупные - Стеклянный, как его
почему-то называли, хотя стекол в нем было не так уж много, на углу
Старосадского, и Резинотрест, на углу Петроверигского, где продавали
калоши, велосипедные шины и всякие хозтовары. Там вечно и до войны стояли
очереди.
Никаких особых достопримечательностей на ее улицах и в примыкающих к
ним переулках не было. Здание ЦК комсомола. Тесный кинотеатр "Аврора" у
Покровских ворот, - почти свой, домашний, где она знала каждый ряд, каждое
место и каждую складку на не очень ровном маленьком экране; на нем она
видела почти все фильмы тех лет. Еще дом с не очень понятной вывеской
издательства "Дер Эмес", Большой Спасоглинищевский переулок с работавшей
синагогой и Старосадский переулок с давно закрытой немецкой кирхой,
парикмахерская рядом с ее Девяткиным, где она делала первую прическу -
настоящую взрослую. И еще Колпачный - тихий переулок у Покровских ворот;
там напротив здания МК комсомола была особая школа, где учились, как
говорили, дети всех знаменитых людей. О школе этой рассказывали всякое, и,
наверно, потому по утрам и в середине дня возле нее останавливались
прохожие, чаще женщины и старушки, показывали, ахали:
- Вот это сын такого-то...
- А это, глядите, дочка...
- Да не эта, а вон та, рыженькая...
- Я и говорю - та...
Она и сама не раз останавливалась возле этой школы - все-таки
интересно! - и смотрела, и слушала, но понимала, что все это чепуха. И то,
что будто бы в эту школу все дети приезжают на ЗИСах и "эмках", - чепуха.
Все шли в школу пешком, как все, и возвращались из школы пешком, как все.
По Старосадскому мимо немецкой кирхи, а иногда и по Большому
Спасоглинищевскому мимо синагоги она бегала вниз на Солянку и дальше - на
площадь Ногина в клуб Наркомтяжпрома.
Отец ее после возвращения со Сталинградского тракторного работал в
Наркомтяжпроме и записал ее в клуб. Там был пионерский ансамбль песни и
пляски. Ансамбль - одно слово. Ни одного настоящего инструмента у них не
было, кроме примитивных трубочек, важно называвшихся непонятным словом -
мерлитон, барабанов и медных тарелок. Но они пели, играли, танцевали - и
все получалось здорово. Они выступали в самом клубе и в Доме инженера и
техника на улице Кирова.
Она, пожалуй, всегда боялась начальства. В школе - учителей, еще
больше - завуча, особенно - директора. Когда, казалось бы, выросла, стала
взрослой - боялась всех в райисполкоме, где она работала. Даже