"Сергей Алексеевич Баруздин. Повести и рассказы (Собрание сочинений в 3-х томах, т.2)" - читать интересную книгу автора

не пройдут!" Это про фашистов, конечно...
- Какая же я иностранка, когда я языка эстонского не знаю и в Эстонии
не была! - сказала Елка. - Знаю "тере", и все! "Здравствуйте", значит.
Вот...
Елка, Елочка, Анка, Энда, "своя"... Всех этих премудростей Ленька
сразу уразуметь не мог. В тринадцать лет да рядом с такой девчонкой -
сложно.
- Я буду лучше звать тебя просто Елкой, - пробормотал он. - Ладно?
- А мне-то что! - весело сказала она. - Как удобнее, так и зови. - И
тут же добавила: - В кино пойдешь со мной? "Семеро смелых". В клубе
вечером крутят...
- Конечно. Почему не пойду!
- Так давай я за билетами сбегаю! А то, пока мы тут разговоры
разговариваем, билеты пропустишь!


Потом, в то же лето, Ленька, кажется, понял, почему она Елка. В самом
деле, колюча, ершиста, как елка. Что ни слово ей - в штыки, ехидничает или
смеется. Ленька сникал перед ней.
Он приехал в подмосковную деревню Сережки. Приехал на лето к бабушке,
хотя мечтал совсем о другом - о пионерском лагере.
Впрочем, что там приехал! Леньку привезла в деревню мать,
обеспокоенная состоянием его здоровья после воспаления легких. Правда, она
до последнего дня говорила: "Ты знаешь, путевки в лагерь мне пока достать
не удалось. И все же, может быть..." Но Ленька знал, что дело вовсе не в
этой путевке, а как раз в воспалении...
После воспаления легких Ленька, правда, был тощ, как жердь, - таких
жердей можно найти великое множество и в самой деревне возле изб и за ее
пределами: у скотного двора, конюшни и огородов. Ленька был, наконец,
бледен, как вода в Наре, где ему на первых порах запрещалось купаться.
- Ты уж на реку-то не ходи, Ленек, - просила бабушка. - А то я маме
твоей слово дала.
Это Ленька и сам знал.
- Купаться ты будешь не раньше середины июля, когда вода в реке
окончательно прогреется, - наставляла его мать. - И очень прошу тебя не
спорить со мной! Иначе я скажу папе. Мы с ним все продумали, все учли...
Родители, видимо, все продумали, все учли. Кроме одного: купаться
Ленька мог и так, не обязательно на глазах у бабушки.
Ну что ж, пусть он не попал в пионерский лагерь, как поначалу хотел,
все равно. Деревня так деревня. Сережки. Пусть Сережки. Есть что-то и
поважнее деревни и лагеря.
Лагерь лагерем, а экзамены? Экзамены не шутка! Воспаление легких
накануне экзаменов - что может быть удачнее!
В шестой класс Леньку перевели без экзаменов как раз благодаря
воспалению легких. Все одноклассники завидовали ему. Еще бы! На экзаменах
многие схватывали куда худшие отметки, чем четвертные. А Леньке именно по
ним, четвертным, выставили годовые. И все! Три "посредственно" (их
называли ласково - "посики"), остальные - "хорошо" и "отлично". И хотя
отличные оценки у Леньки были только по физкультуре и поведению (по
поведению ниже отметок вообще никому не ставили, даже самым отъявленным