"Сергей Алексеевич Баруздин. Повести и рассказы (Собрание сочинений в 3-х томах, т.2)" - читать интересную книгу автора

- Куда? - переспросила мать, занятая своими делами.
- Ну, к бабушке, в деревню... В Сережки эти...
- А хотел в лагерь... Значит, понравилось? Я очень, очень рада, -
сказала мать. - Конечно, поедешь. И бабушка тобой довольна...
Слава бабушке, которая, оказывается, довольна своим внуком! Слава
матери, маме, которая не пустила сына в пионерский лагерь! И воспалению
легких слава!


Его звали по-всякому. В школе обычно по фамилии.
"Пушкарев, ты опять разговариваешь?", "Пушкарев, о чем я сейчас
рассказывала?", "Пушкарев, к доске!", "Пушкарев, сколько раз тебя нужно
предупреждать, чтобы ты не забывал дома учебник?", "Пушкарев...",
"Пушкарев...", "Пушкарев..."
Даже надоело!
Во дворе его звали проще - Ленькой. Мать и отец чаще говорили:
"Лень..." Бабушка ласково: "Ленек..."
- Ты приехал! Я так рада! Правда, Леонид!
Только она звала его серьезно, по-взрослому - Леонидом.
Леньке нравилось это.
И все же сейчас, когда он через год вновь появился в Сережках, ему
почему-то хотелось задеть ее гордое самолюбие.
Ленька долго выбирал подходящий момент.
Наконец, кажется, выбрал:
- А помнишь, ты говорила про войну с Польшей - "враки"? Вот и вышли
тебе "враки"! И не только с Польшей... А с белофиннами? У нас знаешь у
скольких ребят отцы на финской были! И в Западной Украине, Западной
Белоруссии.
Елка как-то сразу посерьезнела. И спорить почему-то не стала, как
обычно.
Сказала вдруг грустно:
- А я просто дурой была! Вот! Правда, Леонид? Это плохо, наверно, но
я сейчас почему-то тоже верю... Или предчувствую, как это говорят, - как
те женщины, которые прошлым летом плакали. Помнишь? Когда в армию
провожали. Помнишь, что они говорили? Я все чаще их вспоминаю. Что
делается всюду, посмотри! А Гитлер этот прет и прет!..
Леньке показалось, что он зря обидел своими словами Елку. Она,
кажется, куда умнее и серьезнее его.
- О Гитлере ты не беспокойся, - сказал он. - У нас же с ним договор о
ненападении... И вообще никакой войны не будет! Что ты! Какая сейчас
война!..


Деревню Ленька увидел сейчас вовсе не такой, как в прошлом году.
Тогда он, наверно, вообще ничего не видел. Ну, деревня и деревня, улица,
избы, поля...
Оказывается, в Сережках было не так уж плохо. Единственная
деревенская улица будто нарочно взбегала от оврага на косогор, к церкви, и
там, дальше, последними своими избами уходила в молодой ельник. Совсем
молодой. Салатного цвета елочки и сосенки, в два вершка и чуть больше,