"Эльвира Барякина. Фабрика гроз " - читать интересную книгу автора

этого была слишком велика.
Так что у Василия Ивановича не оставалось иного выхода, как
послушаться Алтаева и по его велению отправиться в этот богом забытый
Удоев... Сначала выступление в районной администрации, потом беседа с
"отцами города", банкет, а завтра с утра иди как миленький на встречу с
рабочим классом. И никуда не денешься - вон на переднем сидении развалилась
эта чувырла Леденцова... И если бы какую хорошенькую бабешку подослали, так
ведь нет: два мосла да кружка крови. И рост - метр в прыжке. Смотреть не на
что!
Стольников чувствовал, что эти выборы съели его сердце. Страх перед
будущим - тяжелая штука. Последнее время он даже стал замечать, что
радуется и ненавидит, улыбается и гневается лишь по привычке. Из всех
чувств осталось лишь одно желание: "Оставьте меня в покое!" Да пожалуй,
скука. Скучно, господа, когда ты не можешь делать то, что хочешь.
... У небольшого двухэтажного здания районной администрации
выстроилась целая армия встречающих. Серые плечи милиционеров оттирали
любопытных граждан от красной дорожки. Кое-где виделись камеры приехавших
загодя телевизионщиков.
Губернаторский "Мерседес" затормозил у самого крыльца. Генка-шофер
кинулся открывать дверцу. Тут же защелкали фотоаппараты, раздались
аплодисменты. Навстречу Стольникову выбежал Вова Горев, директор
моторостроительного завода - верный соратник и почитатель Василия
Ивановича. Произошел обмен рукопожатиями и приветствиями, и в этот момент
перед глазами Стольникова возникла девушка с хлебом-солью в руках.
Она была облачена в русский народный сарафан и полупрозрачную кофточку
с огромным вырезом. Девушка подошла, сияя великолепной улыбкой, и,
склонившись, протянула Стольникову свой поднос. Все содержимое ее декольте
предстало перед губернаторским взором.
- Откушай, пожалуйста! - откуда-то издалека донесся голос Горева.
- Спасибо... - проговорил Василий Иванович, все еще не отрывая взгляда
от девичьего бюста. - Спасибо большое...
Его скуку как рукой сняло.

* * *

Леденцова укатила со Стольниковым в Удоев, оставив мальчиков одних. От
этого в комнате негативщиков тут же повысилось содержание никотина и
количество матных слов, сказанных в единицу времени.
Особенно в этом усердствовал Никитин. Он только что поцапался с
Вайпенгольдом из-за совершенно убогой предвыборной программы, которую тот
планировал развесить по всем городским подъездам.
- Идиот! - чуть не плакал душенька-Никитин. - Опять написал черт знает
что: помощь пенсионерам, борьба с преступностью, социальная защита
неимущих. Это уже десять лет обещает любой кандидат во все что угодно!
- А что ты предлагаешь? - спросил Ивар, выходя из своего кабинета.
- Давайте напишем, что Стольников обещает бесплатно закодировать
каждого алкаша этого города. Все бабы будут за нас, - пробурчал из своего
угла Боги. Он умудрялся одновременно трепаться с кем-то по телефону и
вникать в жалобы друга.
Ивар покосился на внушительную армию пивных бутылок, выстроившуюся