"Елена Басманова. Тайна серебряной вазы [D]" - читать интересную книгу автора

его огромное состояние, перебирали фамилии, которые могут стоять в
завещании. Поговаривали, что погребен князь будет в родовом имении под
Ярославлем, в фамильной усыпальнице, и там же состоится отпевание...
Особняк выглядел таким же безжизненным, как и всегда. Изредка какие-то
люди в черном заходили в ворота, перед похоронами в этом не было ничего
странного...
Необъяснимую тревогу вызвала у доктора Коровкина другая заметка,
краткое сообщение в полицейской хронике о том, что труп младенца,
подкинутый в Рождественскую ночь в витрину булочной Ширханова на углу
Н-ского проспекта и Большой Вельможной, два дня назад предан земле на
Волковом кладбище неким сердобольным монахом.
Клим Кириллович, вроде бы и переставший думать о своем необычном
приключении, долго рассматривал газетную страницу. Тетушка, с которой он,
вернувшись от Муромцевых, поделился новыми версиями, вероятность личной
мести Егору Вострякову исключала. Востряковы, семья благочестивая,
богобоязненная, пользовались уважением среди обитателей близлежащего
квартала. Конечно, что-нибудь могло скрываться в их прошлом, но никаких
слухов, порочащих Егора Тимофеевича, а тем более Марфу Порфирьевну, не
возникало.
Егор Тимофеевич витрину все-таки застеклил и снаружи - таково было
распоряжение самого Ширханова. Против ожидания, посетители не стали
обходить стороной булочную, наоборот, их стало даже больше, чем в прошлые
праздники. Многие хотели сами осмотреть место происшествия, выразить
соболезнование пострадавшему семейству. Судя по поведению Егора
Тимофеевича, расставаться со своей должностью управляющего он и не
помышлял. Карл Иваныч Вирхов несколько раз наведывался в булочную,
опрашивал подробно самого Егора Тимофеевича, домочадцев, прислугу. Он же
сказал Егору Тимофеевичу, что и ближайшие соседи ничего подозрительного в
ту ночь не заметили. К Климу Кирилловичу следователь не заходил...
"Нет никакого смысла копаться в этом происшествии, - думал Клим
Кириллович, отложив газету и начав собираться, чтобы согласно уговору
ехать в дом Муромцевых, сопровождать барышень в Юсуповский сад, - забыть
надо эту историю, заурядную, не произойди она в евангельских декорациях".
...Юсуповский сад встретил доктора и его спутниц музыкой и
праздничным убранством. Перед ними открылась волшебная панорама: на катке
была воздвигнута гигантская ель, освещенная, несмотря на утренний час,
электрическими лампочками, здесь же размещались арка, горевшая тысячами
огней, громадный крылатый конек, звезды, щиты, развалины ледяного замка и
прочие украшения, сплошь усеянные и иллюминированные фонариками и
шкаликами. По берегам пруда стояли высокие шесты с развевающимися флагами,
между ними тянулась проволока с прикрепленными к ней шестигранными
разноцветными стеклянными фонариками - они зажгутся, как стемнеет. Тут же
стояли маленькие нарядные елочки и вылепленные из снега причудливые
скульптурки. Иней на деревьях, изукрашенных пестрыми гирляндами, ярко
блестел, искрился под лучами зимнего солнца. Сказочную картину морозного,
безветренного дня дополняли легкие облачка пара от дыхания, походившие на
волшебные дымки.
Клим Кириллович и барышни Муромцевы удобно расположились на обширной
веранде, предназначенной для зрителей, которых, вопреки ожиданиям, на
последнюю репетицию собралось немало. На веранде их и нашел Прынцаев,