"Спекулянтка" - читать интересную книгу автора (Геннадьевич Самохин Валерий)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Потемневший от времени стол из крепкого дуба был заставлен нехитрой снедью: кулеш, галушки с салом, загребы грубого помола и локшина. Мутная четвертная бутыль с вареной, заткнутая кукурузным початком, сиротливо ожидала начала трапезы. Поредевший казачий десяток правил печальную тризну по погибшим товарищам. Ждали Криву.

– Батько, атаманские охоронцы Нестору голову пробили!

– Живий? – вскинулся старый Метелица.

Посланный за припозднившимся десятником Путша неопределенно пожал плечами и судорожно потер побелевший от ярости сабельный шрам.

– Чия провина?

Запорожцы молча переглянулись – можно было и не спрашивать. Зарождающийся бунт куренной атаман пресек на корню, выкатив на кош из запасника пять указных бочек с молодым вином и по три ковша горилки на каждый десяток. К заходу солнца Незамаевский полк пребывал в прекрасном расположении духа и искал развлечений. Кулачные бои – шалаш на шалаш – в списке казацких забав шли на первом месте.

– Свидки бают, Нестор бранно Мирона поминал, – поделился информацией гонец. – Вот ближники и покарали.

– Який з них? – прогудел Ляшко Забельский.

– Богдан Пидкова, – нехотя ответил Путша.

Лица казаков потускнели. Десятник охоронцов славился тем, что без труда гнул подковы и в кулачном бою равных себе не имел. Не только в курене, но и во всем Коше. Метелица, задумавшись лишь на секунду, решительно тряхнул оселедцем:

– Ну шо браты, такого спускати не можна!

Бойцовые поединки проходили за станичной околицей. Ровно утоптанный круг был окружен пьяно горланящими казаками. В самом центре горделиво подбоченившись стоял Богдан Пидкова: почти двухметрового роста детина, с перебитым носом и копной пшеничных волос. Его очередной противник стоял на четвереньках и тряс головой, разбрызгивая капли крови по пыльному ристалищу. Метелица с товарищами остановились, не доходя до толпы, и огляделись по сторонам.

– Нестор в беспамятстве лежит, – мрачно поведал подошедший к ним Семен Лузга. – Не жилец боле.

– Где ближники?

– Вон они, – кивнул Лузга в сторону отдельно стоявших крепких, уверенных в себе запорожцев

Личная охрана куренного атамана вид имела представительный. Из-под дорогих кунтушей венгерского бархата с серебряными пуговицами выглядывали малиновые и синие атласные жупаны, а необъятные пунцовые шаровары были со щегольской небрежностью заправлены в сапоги из цветного сафьяна. Из нестеровского десятка только пан Ляшко красовался в кафтане из зеленого керасера, остальные обходились застиранными свитками и полотняными штанами.

– За Нестора пришли мстить? – выступил вперед смуглый казак, с насмешливым взглядом ярко-синих глаз. – Не забоитесь? Бают, от татар вы швидко тикали.

– У всех панов богато купленных брехунов, – презрительно сплюнул ему под ноги Лисица. – Тот не казак, кто боится собак.

– Где соколы летают, туда ворон на пускают, – последовал ехидный ответ.

Метелица придержал рванувшегося вперед Бояна.

– Дозволь мне, батько, – торопливо вмешался Ляшко и, не дожидаясь ответа, скинул кафтан, оставшись в одной сорочке. Сопровождаемый одобрительными возгласами толпы он вышел в центр ристалища. Ниже на полголовы, но шире в плечах, шляхтич выглядел достойным своего соперника.

– Гарный хлопец! – встретил его с усмешкой Богдан.

Слова в бою последнее дело и сильная зуботычина немедленно подтвердила непреложную истину. Ошеломленный казак сделал шаг назад. Поляк, окрыленный успехом, подался вперед.

– Это тебе за батьку, холера ясна!

Шляхтич повторил ошибку противника и битый волчара не замедлил этим воспользоваться. Резкий удар в живот согнул в приступе боли соперника, жесткая рука дернула за роскошный чуб голову, и последовавший за этим короткий апперкот в челюсть отправил пана Ляшко в глубокий нокдаун. Ясновельможные глаза закатились, а подкосившиеся ноги вынесли своего хозяина к краю ристалища – прямо в заботливо подставленные руки товарищей. Издевательский хохот охранного десятка прозвучал вместо гонга.

– Молодо-зелено, – недовольно пробурчал Метелица, закатывая рукава.

– Не спеши, батько, – сильная рука легла на плечо бывалого казака. – Сам управлюсь.

Метелица с сомнением проводил взглядом стройную поджарую фигуру молодого казака, уверенно расталкивающего плечами плотную толпу зрителей. Вслед донесся презрительный свист – рядом с громоздким Богданом молодой Палий выглядел хрупкой тростинкой.

– Не стоило батьку вбивати.

Данила отстраненно наблюдал за противником, двигающимся с мягкой грацией медведя. Хладнокровная угроза была встречена надменной улыбкой – матерый боец не собирался тратить время на разговоры. Одобрительный рев толпы возвестил о начале схватки.

Палий крепко сжал кулаки, но виски кольнуло легкой болью, а мозг пронзил бодрящий импульс. Руки расслабились сами собой. Стойка Роя Джонса, прошелестела в голове непонятная фраза. Наклонить слегка корпус, правая рука у подбородка, левая опущена – атака с разных уровней. Подчиняясь неведомой силе, тело само приняло непривычную изготовку.

– Н-на!

Пудовый кулак просвистел над головой, а стремительная ответная двойка перебила нос и рассекла правую бровь на лице Пидковы. Свист в толпе затих.

– Ах, ты!

Еще один неудачный промах и прямой кросс разбил гортань, выбив темные сгустки крови из разъяренного оскала. Охранный десяток обменялся недоуменными взглядами.

– Х-хе!

Жесткий боковой крюк поймал на вдохе печень, захлебнув яростный рык гиганта. Мгновенный в своей быстроте свинг раздробил тяжелую челюсть на три неравные части.

– Не стоило батьку вбивати!

Глухой треск лопнувшей височной кости ошеломляюще прозвучал в наступившей тишине.

– Есть еще охотники?

Спокойный негромкий вызов остался без ответа. Вид бездыханного тела за спиной Данилы заставил смущенно потупить взоры бывалых кулачных бойцов.

– Я иду с тобой, друже! – безапелляционно заявил Лисица.

– Проше пана, но, как гулять или пить горилку, про славного Ляшко всегда забывают, – под дружный смех запорожцев обиженно пробурчал шляхтич.

Данила затянул котомку и серьезно посмотрел на товарищей. Выдержав небольшую паузу, он предупредил:

– Мирон злопамятный и Богдана не простит. За самовольную отлучку из куреня могут вычеркнуть из реестра.

– Вместе с Златой татары увели в полон и Лесю, – напомнил про свою сестренку Лисица. – У нас тобой одна дорога.

– Голдовника не посмеет тронуть, – авторитетно вмешался Метелица. – От же едь, сынку, спокойно, и ни о чем не мысли.

После кулачного поединка запорожцы были единодушны: схватка была выиграна с помощью колдовского искусства казачьего характерника.

– Грошей только нема, – поделился главной проблемой Лисица.

– Десять злотых у меня заховано, – почесав в затылке, неохотно выдал заначку пан Ляшко.

Данила молча переглянулся с Бояном – у них за душой не было ни медяка.

– Шоб вы без меня делали? – закряхтел Метелица, снимая с себя потертый пояс. На свет появилась небольшая кучка серебра. – Тридцать рубликов, как едина копеечка.

– На выкуп реестрового козака казна дает двадцать пять, – сообщил Путша, до того безмолвно сидящий в уголке. – Дивчина стоит много дороже.

– Поклон тебе, батько, – поблагодарил старого казака Палий. – Хватит и этого. Остатнее добудем в дороге.

– Купцов много по шляху ездит, – радостно поддержал его Лисица.

Сечь покидали с восходом солнца и уже к вечеру въезжали в пограничный Каменск. На ночлег остановились у кума Лисицы, местного бондаря, имеющего собственную лавку. Утром отправились на базар, покупать новую одежду. Запорожские свитки сменила добротная купеческая обновка.

– Гроши тают як вода, – пожаловался пан Ляшко, скорбным взглядом провожая каждый злотый.

– Вода- это тоже гроши, – глубокомысленно возразил Палий.

– То як же? – удивленно вскинулся ясновельможный пан.

– Боян, узнай у кума, сможет ли он быстро изготовить несколько дюжин бочек, – не ответив на вопрос, Данила повернулся к Лисице. – И еще выясни, где находится лавка менялы.

Примерявший новый кафтан запорожец задумчиво почесал затылок:

– Для чого?

– Узнаешь! – отрезал Палий.

Последовавшие за этим распоряжения еще больше удивили запорожцев.

– Лайдачный дзябол, – выругался шляхтич, растерянно дергая себя за усы. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Узкая улочка петляла среди одноэтажных домов, крытых потемневшей дранкой, и выводила на небольшую площадь, окруженную по периметру торговыми рядами. Дубовая, обитая по краям кованым железом, дверь со скрипом распахнулась, и в меняльную лавку уверенно вошел богато одетый молодой купец. Лазоревый камчатный кафтан был опоясан шелковым персидским кушаком, из-за которого выглядывал черкесский клинок в черных ножнах, оправленных серебром. Золоченные турецкие пуговицы в тон подходили желтым сафьяновым сапогам.

– Что пожелает пан? – в угодливой улыбке расплылся Соломон Иоселевич, безошибочно учуяв выгодного клиента.

– Мне нужна ссуда на месяц, – холодно обронил вошедший. Зеленые глаза высокомерно сощурились. – Основной обоз еще не прибыл из Литвы, а мне необходимо выехать за новым товаром.

– Сколько вы хотите одолжить? – деловито осведомился ростовщик.

– Пятьсот рублей.

– Немалые деньги, – констатировал Иоселевич. – Потребуется залог.

– Семь дюжин бочек оливкового масла устроит?

– Мне необходимо удостовериться.

– Склад находится поблизости.

В полумраке каменного амбара, освещаемого одиноким факелом, в ряд выстроились дубовые бочки, с выжженными на округлых боках иноземными клеймами. Меняла с трудом выдернул пробку и опустил в горловину выструганную сосновую палочку. Со светлого дерева тягуче потекли золотистые капли. Облизнув языком палочку, Соломон удовлетворенно кивнул головой:

– Превосходный вкус. Если хотите, я могу выкупить все.

Молодой купец на секунду замялся, обдумывая заманчивое предложение, и с явным сожалением развел руками:

– Не могу, почтенный. Товар редкий, его ждут в Петербурге.

Нет, так нет. Меняла безразлично пожал плечами и пригласил солидного торговца пройти обратно в лавку. Мелькнувшую было мысль о странном маршруте, он тут же отбросил, не сочтя достойной внимания. В конце концов, это не его дело – московиты хитры и изворотливы, и находят свою выгоду подчас самыми неожиданными путями.

– Куда вы отправляетесь за товаром?

– В Бахчисарай.

– Могу предложить не рубли, а талеры.

Поверх приготовленного договора, лежащего на столе в меняльной конторе, появилась стопочка блестящих монет голландской чеканки.

– Левкоевские? – зло усмехнулся купец и добавил непонятную фразу: – Ищи лохов на Привозе!

Хитрые голландцы выпустили специальную серию талеров из низкопробного серебра для торговли с арабскими странами. Достаточно часто их использовали и в Восточной Европе.

– Поставьте подпись вот здесь, – торопливо сменил тему ростовщик и указал пальцем на строчку. Не удалось обжулить в этот раз, получится в другой. В обмен на ключи от складского амбара он бережно и неторопливо отсчитал серебряные монеты с профилем российской императрицы. Удачный день, щедрый клиент. Что еще нужно для счастья бедному еврею?

– Пся крев! Данила, друже, обдурить жида не удавалось даже епископу!

Пан Ляшко гулко захохотал на весь трактир, отложив на время превращение поросенка в груду костей. Лисица поперхнулся пивом, и сидел с выпученными глазами, с трудом сдерживая приступы смеха. Наконец, протолкнув в глотку добрый глоток рвущейся наружу жидкости, он задал нетерпеливый вопрос:

– Как ты удумал такое?

– Физику надо было в школе учить, а не по шинкам шляться – последовал туманный ответ. Продолжение было еще непонятней: – Плотность масла меньше чем у воды, поэтому оно всегда всплывает на поверхность.

Запорожцы понимающее переглянулись: только что их друг-колдун произнес очередной заговор.

– А если бы палочка оказалась длинней? – поинтересовался ясновельможный пан. – Что тогда?

– Ничего, – пожал плечами Палий. – Дерево, проходя сквозь верхние слои, пропитывается маслом, и вода к нему не пристает. Результат был бы тот же самый.

Мудреная речь характерника была понята лишь отчасти, но общий смысл казаки уловили и вновь расхохотались, пугая немногочисленных посетителей трактира. Бондарь Ивашка, кум Лисицы, сидел с мрачным лицом и участия в общем веселье не принимал. Мучивший его вопрос он задал после третьей чарки огненной горилки.

– Соломон подаст жалобу в войсковой суд.

– О чем? – насмешливо поинтересовался Данила.

– Как это о чем? – в свою очередь удивился кум и пояснил: – В бочках вместо масла вода.

– Но масло там есть?

– И что? – продолжал недоумевать Ивашка.

– В договоре записано, что бочки с маслом. Масло в них есть. Какие проблемы?

– Что напишет писака, не слижет и собака, – к месту вставил казачью поговорку Лисица.

Заржали все, в том числе и мрачный бондарь. Праздничное застолье продолжалось до полуночи, а утро трое запорожцев встретили в Диком поле. На закате третьего дня, заплатив положенные пошлины в крепости Ор, проехали Перекоп. Пыльная дорога, заполненная купеческими повозками и угрюмо бредущими пленниками, привела друзей до ворот Кафы. Оставалось выяснить судьбу невольниц…

Мурза Кель-Селим, проходя мимо развалин медресе, привычно помянул шайтана и его ближайшего родственника кошевого атамана Ивана Серко, во время набега которого и было разрушено мусульманское духовное училище. Правильно гласит сура Корана – к сожалению, благочестивый мурза не помнил какая именно – не стоит поминать нечистого всуе. Ненавистные гяуры внезапно скользнули из тени раскидистой пальмы и через мгновенье, обливающийся липким потом страха Кель-Селим лежал на холодном каменном полу со связанными руками и вонючим комком прелой верблюжьей кошмы во рту.

Храбрый потомок славного крымского рода приготовился с молчаливым достоинством отправиться в райские сады, но отрезанное ухо и вылетевшие зубы внесли изменения в первоначальные планы. Внезапно захотелось жить. Извлеченный из котомки кусок свиного сала и клятвенное обещание гяура с зелеными глазами забить его в глотку, сами собой развязали прикушенный от боли язык. Тускло сверкнувший под лунным светом булатный клинок с рукоятью из рыбьего зуба оставил прощальную улыбку на жирной шее правоверного мурзы.

– Сховаем под камнями? – деловито осведомился Лисица, вытирая кинжал о бездыханное тело.

– Пусть лежит, – ответил Палий. – Покойный слишком любил деньги.

В воздухе блеснула серебрянная монета. Сильные пальцы раздвинули челюсть и вставили новенький рубль в сжатые предсмертной судорогой остатки зубов.

– Холера ясна! – четко обозначил проблему пан Ляшко.

– Грошей мало, – согласился с ним Лисица.

Сумма выкупа оказалась совершенно иной, нежели ранее представлялось запорожцам. Данила задумался на секунду и задал неожиданный вопрос:

– У пана маршалка ты, друже, войсковым господарством ведал?

– То есть так, – подтвердил бывший интендант панцирной конницы.

– Где ближайшая страховая компания находится, знаешь?

Пан Ляшко недоуменно взглянул на товарища, яростно почесал в затылке и осторожно ответил:

– То в Варшаве, проше пана. Це дерьмо известное.

С оценкой деятельности страховщиков Палий – по неведомым причинам! – был полностью согласен, но вслух сказал иное. Прозвучало задумчиво:

– Дерьмо, так дерьмо. Это тоже деньги.

Запорожцы спорить с голдовником не стали – ему видней.

– Будем кидать? – оживился Лисица, удачно ввернув понравившееся ему новое выражение.

– Будем, – кивнул Данила.

– На сколько?

– Тысяч на пять. Или десять. Хватит с лихвой.

Сказано было небрежно. Названная цифра представлялась вполне достаточной для выкупа любимой. О том, что в колоде европейской политики появился новый джокер, молодому запорожцу известно не было.