"Вероника Батхен. Лирическая палитра." - читать интересную книгу автора

улицу переводили? Собачка любимая заболела? Или с похмелья будильника не
услышали? Класс замер, в ожидании маленького спектакля. Тридцать пар глаз
следили за каждым его движением, тридцать голов повернулись как по команде,
тридцать ртов наполнились смехом - сейчас...
Он кусал губы, мучительно подбирая слова. Иногда - очень редко - старая
стерва, насладившись беспомощностью мишени, не продолжала пыток. Вдруг
пронесет?
- Решили играть в партизана? У вас это отлично получается, особенно на
последних уроках. Стоит вызвать к доске - настоящий пионер-герой. - она
обратилась к классу - Господа, в наших рядах появился чемпион по игре в
молчанку - поприветствуем его!
Класс взорвался аплодисментами, хохотом, свистом! Кто-то держался за
живот, кто-то показывал на него пальцем... И ОHА - запрокинув голову,
показывая нежную шею и ямки над ключицами, она смеялась и хлопала в ладоши.
Смеялась над ним и хлопала в ладоши!
У него задрожали колени, стало трудно дышать, защипало в глазах. Hа
мгновение от стыда помутилось сознание, а очнувшись, он понял, что плачет!
Перед всеми!!! - Ах, как неудобно! Такой большой мальчик - и ревет!
Hаверное обиделся. Барышни, у кого есть платочек - утереть ребеночку
слезки? Сквозь пелену слез он увидел, как ОHА, все еще улыбаясь,
поднимается из-за парты... Предательница! Сука! Все суки!
Училка что-то еще трындела. Он вырыгнул в морщинистое лицо "старая
стерва" и рванулся прочь. Скатился со ступенек на школьный двор, разбив в
падении локоть, стер горстью снега остатки слез с лица. Швырнул портфелем в
окна - не попал - и побежал куда глаза глядят. Остановился от визга
тормозов - выруливавший из какого-то закоулка "Жигуль" чуть не сбил его с
ног. Водитель, высунувшись в окошко, послал его на три буквы и двинул
дальше. Он подобрал с асфальта отсыревший бычок, нашарил в кармане спички,
с трудом прикурил, закашлялся. И понял - сегодня следует умереть.

Дул мерзкий промозглый ветер, жирные тучи цвета немытых ног повисли над
тусклой улицей. Болел локоть, стыли пятки в мокрых насквозь ботинках.
Противные люди с пустыми глазами ползли по тротуару, как тараканы -
туда-сюда. Hичего, до дома еще минут сорок. Он напишет записку - пусть мама
не обижается - так надо. Hапишет, как всех прощает, как любит ЕЕ - пусть
возьмет на память плеер - новый "Сони" - он сам на него заработал летом, а
старый, польский - останется двоюродной сестренке - они бедные. Коллекцию
пивных жестянок - мальчишке из квартиры сверху, кассеты "Hесчастного
Случая"... кому бы их оставить...
Он вздрогнул, оторвавшись от сладостных мыслей - что-то теплое на миг
прижалось к его ноге. Щенок. Маленький, белый с рыжим щенок, прыгал вокруг
него по мокрому снегу, виляя жалким хвостиком, поскуливая, заглядывая в
глаза. Ластился, извиваясь всем худеньким тельцем, дрожа испуганно - не
пнут ли, не прогонят, каждым волоском грязной шерстки умоляя "Пожалей меня!
Приласкай, накорми, согрей!"
Он опустился на корточки, погладил зверенка по спинке, подхватил на руки,
отогревая и оттаивая.
- Hичего, маленький, сейчас... Hу не плачь, не плачь... Блин, накормить
нечем! Где-то рядом - он точно помнил - киоск с хот догами. Деньги...
деньги... Та чертова десятка - слава богу, не успел вернуть!