"Лилия Батршина, Поплачь о нем, пока он живой" - читать интересную книгу автора

негодующе заржала и встала на дыбы, пританцовывая на задних ногах. Наконец
Бьерну удалось ее успокоить. Он развернулся и поскакал к Любаве.
- А раньше нельзя было предупредить?! - набросился он на девушку. -
Неужели это так сложно?!.. Да, Смолка, успокойся же ты!!
Бьерн вовремя дернул за узду и зубы кобылы щелкнули в каком-то
миллиметре от уха Грома. Кобыла обиженно фыркнула и отвернулась в другую
сторону, мол, больно надо! Любава же ничего не ответила, гордо сверкнула
глазами, спрыгнула с коня и подвела его к ручью, мимоходом шепнув - столь же
обиженно, как только что отвернулась кобыла: "Смотреть внимательней надо,
когда в незнакомом лесу едешь, наблюдать за тем, кто его знает". Впрочем,
она чувствовала, что не всецело права, и от этого становилось еще обиднее.
Она присела рядом с конем, зачерпнула в пригоршню холодной чистой,
невероятно вкусной воды и с удовольствием напилась. Улыбнулась и озорно
глянула на стоявшего невдалеке Бьерна.
- Хочу я тебе место одно показать, - произнесла она, прищурившись. -
Пока Гилрэд не прискакал.
Угрюмый недовольно скривил губы.
- Ну? Да, и у меня к тебе будет одна просьба, - Бьерн тоже подвел
лошадь к ручью, подальше от Любавиного Грома. - Поставь своего коня в стойло
подальше от моей кобылы. Мне нужна боевая лошадь, а не кормящая мать.
Смолка в ответ зло фыркнула в воду а Гром поднял голову и недобро
посмотрел на Бьерна. Любава перехватила этот взгляд, поднялась и
успокаивающе погладила его по боку. Зеленые глаза ее полыхнули.
- Если будешь так продолжать, Бьерн, - тихо сказала она, - тебя не
только лошадь слушаться перестанет.
- А ты больно умная, я смотрю! - огрызнулся он. - Тебе что за забота?
Попросили - выполняй, пожалуйста! А все домыслы оставь при себе, мне они без
надобности.
- Да уж на разум не жалуюсь! - Любава сдвинула брови, взяла коня под
узду. И вот его она собиралась отвести на самое заветное место во всем
лесу?! Не бывать этому! - В отличие от некоторых! Кобыла-то твоя живая, не
машина бесчувственная, не механизм боевой, неужели не ясно? А впрочем, твое
дело. Мой Гром будет стоять в своем стойле, твою кобылу на прежнее место
поставим, куда батюшка велел. В конце концов, хозяйка здесь я.
Она отвернулась, показывая, что разговор окончен, мягко прошептала
что-то ласковое и успокаивающее Грому, несильно привязала его к удобному
выступу и, одарив Бьерна таким взглядом, что ему бы впору было превратиться
в кучку пепла, ушла на Скалу Предков одна.
Угрюмый вернул ей взгляд, похлопал лошадь по холке и, пригрозив: "Не
лезь к коню, а то привяжу", уселся под дерево и стал дожидаться Гилрэда.
Едва Любаву скрыли ветки деревьев и кустарников, едва чаща сомкнулась
за ней и спрятала от посторонних глаз, как девушка прижала ладони к лицу,
всхлипнула и бросилась бежать, не замечая хлеставших ветвей. Она добежала до
огромной, покрытой мхом и плющом скалы, прижалась к ней, упала на колени,
захлебываясь в слезах и горе. Мысли, мысли - не слова выливались у нее; она
просила защиты и помощи, просила спасти... Любава как будто выпала из
реальности, забылась, ушла от всех проблем. Она бы могла просидеть здесь,
наверное, вечность, но вдруг услышала какой-то странный звук и оглянулась.
Над ней стоял и смотрел умными и жалобными глазами Гром.
- Гром? - Любава удивилась: как он ее здесь нашел? И как отвязался? Она