"Кадеты Точка Ру" - читать интересную книгу автора (Зервас Никос)

Глава 5. Широкий Хеллоуин

О том, что пришло утро, Петруша Тихогромов догадался, когда заметил, что сквозь щель под входной дверью пробивается свет. Лучики были неуместно радостными и тёплыми, точно из другой жизни. В зале стало светлее и страшнее. Было больно смотреть на грязных, запуганных людей, ползающих меж рядов. Две девочки, хрипло визжа, катались по полу, сцепившись в борьбе за бутылку с остатками минералки. Модный мальчик с клипсой в ухе пытался забиться под ковровую дорожку. Словесница Вера Кирилловна, бледная как смерть, тихо окоченевала от ужаса неподалёку от Тихогромова. Пожалуй, она давно умерла бы от страха, но рядом оказалась молодая мама с кричащим младенцем. Мама поминутно теряла сознание, и Вере Кирилловне приходилось подхватывать младенчика. Только это и заставляло несчастную держаться на плаву.

Моджахеды тем временем преспокойно делали утреннюю зарядку. Франкенштейн и Людоед отжимались на кулаках и приседали на кривых мускулистых ногах. Самурай долго медитировал, потом вдруг вскочил и начал танцевать, уродливо перекручиваясь и заламывая руки. Потом террористы достали коврики и начали молиться, тыкаясь резиновыми мордами в пол. Телевизор не выключали всю ночь, теперь на экран подавали картинки с четырёх видеокамер, установленных на разных углах здания. Петруша пригляделся: одна из камер глядела во внутренний дворик, вторая – на храм Мартина Исповедника, третья уставилась в сторону главного входа и последняя – на дымящиеся руины младшего корпуса. Неужели… Петруша приметил позади остывающих развалин едва заметный в дыму, крошечный силуэт танка «Т-72», перегородившего неширокий переулок. «Ура! Школа уже оцеплена, – обрадовался кадет. – Скоро наши начнут штурм!»

Около десяти часов утра случилось кое-что важное. Упырь снова говорил с генералом, тот в очередной раз умолял террориста «пойти навстречу», предлагал новые кандидатуры вместо президента. Упырь раздумывал несколько минут, почёсывая антенной  висок и постукивая носком шнурованного ботинка по канистре с водой, которую моджахеды притащили для себя.

– Аи, ты меня надоел, – наконец поморщился главный «дух». – Я вижу, ваш президент такой трусливий, как жэн-щина! Я нэ хачу с ним говорить.

Петруня торжествующе сжал кулаки. Он не расслышал, кого именно «духи» потребовали вместо президента, Упырь назвал его имя слишком тихо. Должно быть, он вызвал министра обороны или известного правозащитника? В конце концов, это не так важно. Главное, что террористы больше не настаивали на невозможных условиях, не требовали к себе президента.

Петруше всё время казалось, что штурм вот-вот начнётся. Иногда ему чудилось, что за стенами актового зала что-то щёлкало и будто слышались быстрые шаги. Но время шло, и никто не проламывал танками стену актового зала, не спускался с потолка на тросах и не забрасывал сцену газовыми гранатами. «Наши хотят подготовиться получше», – успокаивал он Надиньку, совсем обессиленную от страха. Он тихонько объяснил ей на ушко, что людям, которые сейчас готовятся их освободить, нужно разведать оборону террористов, продумать всё так, чтобы заложники не пострадали. Кадет понимал, что нашим, как воздух, необходимы любые сведения о численности, вооружении и местоположении «духов». Тихогромыч терзался, ёрзал на стуле и даже грыз ногти. Ему было стыдно: здоровый кадет, будущий офицер, находится в зале среди заложников, всё видит, всё понимает, располагает ценнейшей информацией о моджахедах и никак не может придумать, как бы сообщить эти сведения своим!

«Морзянка? Вымпелы? Сигнальные ракеты? – Петруша растирал лоб ладонями и тихо стонал от бессилия. – Бросить в унитаз бутылку с шифрограммой?.. Ой, это уже бред. Ну почему я такой тупой? Вот друг Царицын давно придумал бы способ сообщить нашим и про снайперов, и про тыкву с тротилом, и, главное, про Колдуна с пультом в руке! А я только моргаю и губами чмокаю, а сделать ничего не могу…»

Больше всего бедному Тихогромычу хотелось, чтобы Иван Царицын оказался сейчас рядом.

* * *

Московское утро в начале ноября темнее самой ночи. Автомобильный гул наглухо обложил центр города, но Марксистская площадь, охваченная ярко-жёлтыми лентами, сдавленная бетонными отбойниками, была пуста, если не считать пары армейских грузовиков, раскоряченных поперёк. Вверх по Нижегородской ползли автобусы с омоновцами, лица парней от внутреннего напряжения казались сонными. Сбоку, посреди побуревшего газона, раздулись на ветру огромнейшие светло-серые палатки, в них толкались озабоченные люди в белых и зелёных медицинских халатах. В устье Большого Коммунистического переулка громоздился довольно грязный танк с белыми крестами на бортах. За десять метров до танка размахивали своими волшебными палочками дяденьки в форме автодорожных инспекторов.

Чёрный джип генерала ФСБ Севастьяна Савенкова мягко продавил гаишный заслон, прокрался почти до самого танка и, порыкивая, взобрался на высокий тротуар. Машина нырнула в скверик у библиотеки. Уставив моргающий глаз на крышу автомобиля, в которой, как в квадрате чёрного зеркала, отражалось облако в готическом кружеве ветвей, старый ворон с облегчением покачал головой. Старик Державин тоже заметил джип и с уважением покосился на открывшуюся дверцу.

Из джипа – разбитыми ботинками прямо в лужу – ловко выпрыгнул похожий на беспризорника подросток с чумазым и довольно мрачным лицом. Слегка припадая на левую ногу, заковылял из сквера в переулок – поближе к танку. Цепким взглядом впился в кирпичный флигель средней школы. Непорядок… Во втором этаже все окна разбиты! Развороченный младший корпус едва виден сквозь завесы сизого дыма… Ага, вот и пятнистые, будто смазанные фигурки спецназовцев: сидят на корточках в арке проходного двора. Давно сидят, уже головы повесили, стволы опущены в землю.

Понятно, что снайперы «духов» простреливают переулок насквозь. Может быть, прямо сейчас его берут на прицел оттуда, из чердачного окошка. Мальчик выпрямился, с деланным спокойствием скрестил на груди руки – грязные, худые и мускулистые, как у молодого индейского воина. Как хотелось ему оказаться там, среди заложников! Какой кадет не мечтает попасть в настоящую передрягу!

Надинька Еропкина позвонила вчера и испуганно сообщила про каких-то призраков в подвале школы. Иван тогда усмехнулся: после незабываемого посещения Академии Мерлина девочке повсюду мерещится нечисть, и предпочёл отправиться на плановое кладбищенское «дежурство». А в Надинькину школу счёл достаточным послать Петрушу Тихогромова.

А оказалось: не призраки, а гораздо интереснее! Настоящие «духи»! И почему Тихогромычу привалило такое счастье? В конце концов, это несправедливо. В училище именно Царицын подготовлен лучше всех. Стреляет почти без промаха, с лёгкостью клепает фигуры на турничке, хитрость и боевая интуиция – как у лисицы!

Окажись Ваня среди заложников, уж он бы продемонстрировал всему миру, что даже мелкий кадет способен крушить «духов». Если, конечно, этот кадет воспитан в духе имперского офицерства.

«Чехи» – тупые чабаны. Они способны резать только ленивых баранов и деградировавших федиков, развращённых демократией. Федики – это не солдаты, а мертвецы, ненадолго оживлённые вялым приказом начальства.

Настоящий русский офицер – разящий клинок в руке Отечества, выкованный в горниле имперского духа. Офицер имперской закалки способен в одиночку отправить на тот свет добрую половину любой банды.

«Отважный кадет, завладев оружием террористов, самолично уничтожил двоих бандитов и обеспечил блестящий успех всей операции по освобождению заложников».

Так написали бы в газетах. И снова Царицына пригласят на телевидение. В этот раз, может быть, президент лично вручит ему орден.

Кадет Царицын прижался к стене, чтобы отдышаться. Сердце барабанило, в голове звенели эскадронные трубы, руки едва не тряслись от возбуждения. Его вызволили из отделения милиции сразу же после звонка капитана в училище. Разве мог он на такое рассчитывать? Но зачем? Зачем его привезли сюда? Зачем прислали за ним полковника на джипе? А может быть, его попросят прямо сейчас пробраться в школу?

У Ивана были свои счёты с «духами». Ведь он … и сам бывал в заложниках! Правда, когда ещё сидел в животе у мамы и никак не мог навалять обидчикам по шее.

А теперь запросто бы навалял. Но вместо крутого, хитрого Царицына в дело замешался пентюх Петруша, добродушный увалень, неспособный на решительное действие. «Ой, чует моё сердце: не сдюжит бедный Громыч», – вздохнул в сердцах Иванушка.

– Да продлит Господь твои дни, вице-сержант Царицын, – послышался рядом негромкий приятный голос.

Иван вздрогнул.

Перед ним стоял сухощавый человек в чёрной куртке, из-под которой выглядывал ворот белоснежной рубашки и великолепный галстук. Засунув руки в карманы и покачиваясь на каблуках, человек поглядывал на здание школы сквозь узкие профессорские очки.

Савенков. Самый настоящий генерал Федеральной службы безопасности России. Самый умный человек в Галактике! В этом Иван был уверен на сто процентов.

– Что ты хмуришься, Царицын? Не рад, что тебя побеспокоили? – сощурился Савенков. – Пойдём в проулок, потолкуем спокойно. А то здесь уж больно хорошо винторезы пристреливать.

Пока шли, Ваня сообщил Савенкову, что среди заложников и Петя Тихогромов. Генерал заметно оживился.

Проулок был забит вооружёнными людьми. Торчала антенна спутниковой связи, под мусорными баками дремали служебные собаки.

Негромко переговаривались, даже посмеивались, коренастые люди в бронежилетах, с карающими орудиями в руках, с белыми повязками на предплечьях и бёдрах. Молодой снайпер, краснощёкий парень с лицом тракториста, тайком от начальства лузгал семечки.

– Скоро штурм? – Ваня посмотрел на Савенкова с напряжением, пристально.

– Нам нужна хоть какая-то информация изнутри. Численность бандитов, вооружение, схема минирования зала. Всё зависит от Петруши, – генерал развёл руками. – Я хорошо знаю вашего брата кадета. И понимаю, что для Тихогромова сообщить спецназу о бандитах – дело чести.

– Так точно, товарищ генерал! Кадеты не подведут!

– Я тоже в это верю. Но видишь ли в чём дело, уже ночь прошла, а никаких сигналов от Петруши мы не получили.

– Скорее всего, ваши люди просто не обратили внимания на эти сигналы, – уверенно сказал Ваня. – У нас есть специальные способы оповещения. Разработаны лично мною. Для скрытого взаимодействия кадетов в большом городе.

– Поэтому тебя и позвали, – кивнул генерал. – Мы тебя выручили, выручай и ты, брат Царицын. До сих пор никаких знаков заложники не подавали: ни фонариками, ни записками… Даже по трубам никто не стучал.

– Разрешите сразу приступить, товарищ генерал? – кадет Царицын важно насупился, достал из набедренного кармана блокнот. – Давайте по порядку. Воздушные шарики не пролетали?

– В каком смысле? – удивился генерал. – При чём тут шарики?

– Если писать мелким почерком на поверхности надутого стандартного шарика можно уместить параграф из школьного учебника или, к примеру, детальный план помещения.

– Н-нет… не было шариков.

– А кошек всех проверили? – Царицын сузил глаза. – Под хвостом у них смотрели?

– Ну, знаешь, Царицын, – генерал нахмурился, – если бы я не знал, что ты человек предельно серьёзный, то подумал бы, что ты неудачно пошутил. Сделай милость, объясни, при чём тут кошки?

– В школах часто живут кошки. Петруша мог приладить записку в самое укромное место и выпустить почтового зверя на улицу. Кстати говоря, проверенный способ.

Савенков поднял брови, задумался, но ничего не сказал.

– Далее, – рассуждал Царицын. – У Тихогромова наверняка рогатка при себе. Он мог запулить из окна жёваную бумажку с информацией. Проверяли?

– В зале вообще нет окон, – вздохнул Савенков. – Но в целом мысль интересная. Надо взять на вооружение.

– Товарищ генерал, – Ваня шагнул ближе, глаза его блеснули, – Тихогромов наверняка пытался подать знак. Он же кадет, поймите! Да любой мальчишка мечтает, чтобы его в заложники захватили. Это такой шанс проявить боевую смекалку!