"Баррингтон Бейли. Фактор аннигиляции" - читать интересную книгу автора

первоначальный рельеф, дома стояли безо всякой планировки, более органично.
Джандрак смотрел на беспорядочную массу зданий, в большинстве своем старых и
обветшавших, высотой всего до двадцати этажей (если не считать нескольких
экспериментальных построек - массивных тусклых блоков высотой в тысячу
двести футов, рассчитанных на десять тысяч человек каждый). Слева от него
весь город как бы спускался в долину, окутанную смогом.
Город простирался на многие мили, уходя за горизонт. Над ним висела
пыльная пелена, сверкавшая на солнце. Пыль была неотъемлемой особенностью
Старого города
Джандрак спустился по холму. Свою машину он оставил по ту сторону
стены, - на ней были опознавательные знаки его подразделения, - и после
короткой прогулки сел в общественный транспорт, большие обшарпанные вагоны
электрифицированной рельсовой дороги. Несколько миль он проехал, вглядываясь
в покорные, худощавые лица попутчиков и наслаждаясь необычностью ситуации.
Затем вышел, прошел в боковую улочку и свернул в узкий проход, приведший его
во дворик, обрамленный пятью ярусами балкончиков. Здесь он уверенно
просвистал легкомысленный мотивчик и стал ждать.
Скоро открылось окно, и Рондана перегнулась через подоконник, улыбаясь
ему. Он услышал учащенный ритм своего сердца и улыбнулся в ответ. Через
минуту она появилась внизу и впустила его. Пройдя пролет по шаткой лестнице,
они оказались в комнате. Она рассмеялась, когда он плюхнулся на кровать и
мягко потянул ее, усадив рядом.
Рондана была молодой женщиной с приятным, счастливым выражением лица и
легким характером. Сравнивая ее с женщинами своего круга, с их правильными
чертами лица и высокомерием, Джандрак отдавал предпочтение этой девушке из
низших слоев, считая ее настоящей женщиной (а их разрисованными куклами).
Она внезапно выпрямилась:
- Наверху живет старушка, она очень больна.
- Да?
- Не посмотришь ли ты ее? - попросила Рондана.
- Но чем я могу помочь? Я не врач.
Девушка встала и вышла из комнаты, как будто не слыша его. Он неохотно
последовал за ней по лестнице - один этаж, два этажа, освещенные только
закопчеными окнами. Пару раз она оборачивалась, чтобы убедиться, что он идет
за ней.
Они вошли в квартиру Гудвуман Гровум, которая оказалась запущенной,
убогой; Джандрак понял, что точно такая же у Ронданы, и смотрелась она
уютной и удобной; здесь же стоял запах нищеты.
Женщина, постанывая, лежала на кровати и выглядела старой, очень
старой. Джандрак рискнул подойти поближе. Она выглядела слишком бледной и
казалась зеленоватой, у нее был приступ лихорадки. Джандрак в этом ничего не
понимал: люди его класса не знали таких болезней.
Он смотрел на пожилую женщину, находящуюся почти без сознания: ей,
должно быть, уже пять или шесть сотен лет...
Джандрак спохватился, - ей не было пятисот. Не было даже и сотни. Он
почувствовал неловкость, осознав, что Рондане двадцать, а ему, - при том,
что он выглядел не старше, - восемьдесят, примерно столько же и этой женщине
на кровати. Огромная разница в качестве медицинского обслуживания давала
низшим слоям серьезный повод для недовольства; продолжительность жизни
разных слоев соотносилась примерно как четыре к одному.