"Эрве Базен. Встань и иди" - читать интересную книгу автора

дома ни слова тете Матильде. Она просто заболеет, если узнает.

***

Так же, как по дороге сюда, я самостоятельно добираюсь до коляски,
сажусь - увы, не слишком быстро! - и берусь за рычаг. Опережая жест
Миландра, я уточняю:
- Чур не подталкивать, слышишь? В детстве я обожала вертеть ручку
кофейной мельницы. Подумаешь, какой труд - промолоть три километра!
Я улыбаюсь во весь рот и более или менее выпрямляюсь. Более или
менее, потому что у меня болит спина, и, главное, я не очень довольна
собой. Я еду медленно, вдоль самого тротуара. Я не напеваю. Очарование
исчезло, настроение упало. Есть чем гордиться - чемпионка паралитиков по
плаванию брассом на дистанцию в полметра! Еще один смехотворный опыт.
После всех прежних многочисленных "опытов", которые, когда вспоминаешь о
них потом, кажутся совершеннейшей ерундой. Вчера - а ну, тяни сильней! -
это была попытка подняться по веревке с узлами. Тоже мне матрос! Позавчера
одна моя знакомая решила просто так, для пробы, походить на руках. И эта
моя знакомая основательно приложилась, угодив носом в таз с водой для
посуды, оставленный Матильдой на полу. В самом деле, чего я хочу, что я
пытаюсь доказать? Мне давным-давно известны пределы моих возможностей.
Давным-давно я достаточно точно оценила оставшиеся в моем распоряжении
средства. Разумеется, каждый человек волен давать себе определенные
задания, проверяя собственные силы: это единственное, в чем преуспевают
самоучки. Но от таких экспериментов, от одного только желания до чуда еще
слишком далеко. А если бы на этот раз я потерпела неудачу? Если бы я
глупейшим образом утонула, подарив сорок восемь кило фиолетового мяса
лопастям турбин или затворам шлюза? Или еще того хуже: если бы меня
подобрала красная спасательная лодка и мне пришлось бы давать какие-то
немыслимые объяснения, прикинуться чокнутой? Я оборачиваюсь, бросаю взгляд
на Миландра, который идет следом за мной - тихий, молчаливый,
ограничиваясь тем, - вот хитрец! - что укорачивает шаги.
- Ты считаешь меня кретинкой, да?
Люк слегка приподнимает одно плечо и осторожно отвечает:
- Тебе скучно.
Я стискиваю зубы. Скука - какое унизительное оправдание! Скука! Как
это слово и тот смысл, который он в него вкладывает, далеки от меня! Он
приписывает мне свою болезнь. Он решительно ничего и ни в чем не смыслит,
этот бедный Люк, заурядный во всем, кроме дружбы, но неумный даже и в
дружбе. Попытаемся ему объяснить:
- Мне не скучно. Мне не хватает себя.
Мои руки отпускают рычаги. Кресло останавливается. Почему-то я считаю
нужным повторить настойчиво, ожесточенно:
- Мне не хватает всего.
Сейчас мы впадаем в сентиментальность - совсем хорошо. Я смотрю на
подбородок Люка, на этот желтый, длинный, заостренный подбородок с
большими черными точками, похожий на куриную гузку. Подбородок чуть-чуть
дрожит.
- Я несправедлива. Вы с тетей такие...
Тщетно я вытягиваю губы: нужное слово не приходит мне в голову.