"Эрве Базен. И огонь пожирает огонь" - читать интересную книгу автора

назад, в деревне был праздник. Только что разделили землю большого поместья
по соседству, и крестьяне, забыв прежние ссоры и дрязги, не обращая внимания
на мелкие подлости бывшего хозяина, уже, казалось, плотно обосновались на
собственной земле, уже вросли в нее, как свечи в торт.
Теперь ничего этого не было и в помине. Мощный трактор вспахивал поле,
ничуть не заботясь о том, где чей участок; границу между ними окончательно
стирала вторая машина, снабженная многолемешным плугом, который проводил
километровые борозды. Управляющий объезжал поля на серой в яблоках лошади;
его сопровождали два пеших помощника с охотничьими ружьями через плечо.
Неопределенного возраста женщина с обвислой грудью искоса поглядывала на
них, склонившись над мотыгой. Чуть дальше с десяток занятых прополкой
крестьян при приближении начальства немедленно застывали, наклоняя в знак
приветствия голову.
- Что стало с Агапито? - прошептала Сельма. - Ты видел? Его дом сгорел.
Из тридцати глинобитных домишек деревни по меньшей мере три были
совершенно разрушены, и на их месте торчали лишь обгорелые остатки стен.
Естественно, лучше было не спрашивать, что сталось с их обитателями, и в
особенности с Агапито - душой местного кооператива.
- Да, кстати, - вновь заговорила Сельма, - через пять минут после того,
как ты ушел на рыбалку, звонил Эрик. Сквозь сон я смутно поняла, что мы
можем вернуться, но что патрон просит тебя зайти к нему, прежде чем ехать
домой.
- Ну что ж, давай собирать чемоданы, - отозвался Оливье. - Лучше не
тянуть время, а то наши друзья, уж верно, зубами щелкают от голода. Ты,
разумеется, позвонишь Марии и предупредишь ее о возвращении хозяев. Не
хотелось бы, чтобы по приезде мы наткнулись на сенатора... - и прикусил
язык.
- Min sockerdocka! {Сладенький мой! (швед.).} - воскликнула Сельма.
Догадываясь, что это ласковое обращение относится не к нему, Оливье повернул
голову и улыбнулся совершенно голому Вику, такому светловолосому, такому
загорелому, что он казался ожившим негативом.
- Кто это сенатор? - спросил ребенок; на лице и на животе его темнело
по кружочку - рот и пупок.

XV

В саду на вьющихся розах оставалось три запоздалых цветка, хрупких, как
ее счастье.
Решив приучить соседей к появлению в доме Легарно новой служанки, Мария
развешивала белье. Она не успела еще пришпилить последним, восьмым зажимом
простыню, под весом которой провисла веревка, как к калитке строевым шагом
подошел и резко остановился необычно многочисленный сменный караул. На
мгновение Мария оцепенела, согнувшись от внезапной боли в желудке и
предоставив ветру надувать тяжелое полотнище, с которого ей на ноги капала
вода, потом совладала с собой. Отбросив обычную неприступность, придающую
смене караула вид военного парада для устрашения местных жителей, командир
лихо подмигнул Марии. Она ответила легким взмахом руки. Ну и ну! Чтобы не
остаться в долгу, сержант отдал ей честь, повергнув в изумление хозяйку
соседней виллы - густо осыпанную пудрой матрону, которая исподтишка, поверх
садовой ограды, внимательно наблюдала за происходящим.