"Эрве Базен. Зеленый храм" - читать интересную книгу автора

зорким. Это и хорошо: на расстоянии тридцати метров он способен распознать
какую-нибудь птаху вроде зеленушки. Меня заинтересовало белое, подвижное
пятно, подрагивающее меж камышей, - что бы это могло быть? Я прикладываю к
глазам бинокль, навожу его на цель... И вдруг подскакиваю! В светлом круге,
случайно переместившемся вверх, возник человек; раздвигая камыши, он прыгнул
на мель, и с ним вместе выскочила черная собака с лохматой головой, у
которой из шерсти торчало лишь одно ухо.
- Папа, это мне что, снится?
- Тише, слышишь, тише!
Моя дочь, водрузивши на нос бинокль и сжав его изо всех сил пальцами,
все видит не хуже меня и улыбается во весь рот. Человек - голый. Именно
голый, если не считать часов-браслета на руке. У него светлая борода,
светлые волосы на голове, на груди и на животе. Пожалуй, скорее худой, с
выступающими мускулами, очень загорелый, - даже там, где должны быть трусы,
кожа такая же темная; человек, видимо, в отпуске и загорает раздетым догола,
- он легонько раскачивается то на одной ноге, то на другой. Мне трудно
сказать, какой у него цвет глаз, но нет сомнения, что белая вещь позади
новоявленного Адама, до этого нами не распознанная, не что иное, как
сохнущая майка. Что касается собаки, то ей запрещено лаять (в данном случае
оно и понятно: собака находится с наветренной стороны), однако ее выдает
любопытная окраска: здесь такую собаку называют "дикобразом", это одичавшее
животное охотится ради собственного удовольствия; сторожа и охотники знают
ее, но сколько ни пытались из мести догнать животное выстрелом из ружья -
все напрасно.
- Ты считаешь, там можно купаться? - спрашивает Леонар.
Клер закрывает ему рот рукой. Собака стоит неподвижно и смотрит на
мужчину. Мужчина смотрит на часы: часы круглые, и, видимо, секундная стрелка
у них движется скачками, беззаботно перегоняя пульс, бьющийся под ними в
другом ритме и тоже определяющий время. Мужчина кажется озабоченным, он
продолжает смотреть на свои часы, а на моих 17 час. 52 мин. Прочертив воздух
яркой голубизной, пролетает зимородок с уклейкой, а может гольяном, в клюве.
Вдруг человек отстегивает часы и кидает их в болото, дав собаке, - так
громко, что до нас доносится его приглушенный расстоянием голос, - странное
объяснение:
- Что ж, надо освободиться и от этого!
Кажется, его жест удивил его самого, он стоит все еще наклонившись
вперед и разглядывает воду, в которой скрылись часы. Его руки медленно
скользят вдоль тела, словно он чувствует себя сейчас еще более раздетым, чем
раньше.
- Он сумасшедший! - шепчет Леонар.
- Может, и сумасшедший, но какой красивый! - тихо говорит Клер,
притягивая к себе худышку Леонара.
Раскинув руки, я пригибаю к земле детские головки, поднявшиеся слишком
высоко. Наблюдение, сделанное девочкой, заставляет ее бросить косой взгляд
на отца: тот, полный лукавства, не изображает из себя невинность. Но вот мы
снова посерьезнели, одновременно моргнули ресницами, выразив тем самым
общее, но неопределимое чувство. Радуга в небе от луны, чириканье воробьев,
не дающих покоя сове, оглушенной дневным светом (я видел только одну),
простая встреча с генеттой, украшением перелеска (ведь животное это, как и
это растение, - здесь редкость), - все это привилегия удачливого